Преступления без наказания

Но вот читаю в газете, что, похоже, он сошел с ума от свалившихся на него власти и денег. Словно чувствуя что-то нехорошее с деньгами, он стал скупать по всему миру особую недвижимость – страшно дорогие особняки и квартиры на сотни миллионов долларов. А в последнее время вместе с супругой перестал скрывать и простые человеческие слабости – возит своих собак на выставки за границу на частном самолете стоимостью 50 миллионов долларов!!! Этим же самолетом он летает на «дачу» в Австрию и даже в рабочие командировки. И везде вице-премьер успевает и преуспевает.

– А как же санкции?

– На них они не действуют. Действуют на наши с вами карманы… Вот пример, я живу в Подмосковье. В прошлом году наш губернатор Воробьев обобрал более миллиона пенсионеров.

– Как? – спрашиваю Умника.

– Нашим пенсионерам, имеющим «счастье» проживать за МКАДом, отменили льготы на проезд по Москве. Идея – «затянуть пояса» ради экономии денежных средств во время кризиса понятна всем. А что же вытворяют отечественные чиновники? Они срочно пересаживаются из дорогих иномарок в более дорогие геликоптеры. Так вот, наш губернатор Воробьев заказал себе вертолет. И тут нет никакой крамолы – пробки на дорогах и экономия времени заставляют решать эту проблему в правильном направлении, если бы не одна закавыка, которая меня поразила.

Областной начальник «попросил» купить ему конкретную модель вертолета – Aqusta AW № 139 RA – 01987 стоимостью 14 миллионов евро, что в переводе на рубли равно 1 миллиард 33 миллиона рублей. Заказал он его обязательно с креслами, обитыми белой кожей, и между ними красные ковровые дорожки.

Но вот что интересно – Президент России В.В. Путин тоже летает на вертолете, используя отечественный Ми-8, стоимость которого почти в два раза ниже.

Значит, глава государства умеет считать деньги и экономить их, а другие функционеры эти самые деньги прожигают…

* * *

Но есть и другая сторона «ножничной» проблемы. Давайте мысленно представим периферийную Россию и ее жителей с пенсиями от 7 до 14 и занятыми на производствах – за 30, это большая редкость, тысяч рэ в месяц. Полно случаев, когда педагоги получают по 5–8 тысяч. Приплюсуйте сюда безработных в результате отсутствия рабочих мест в городах, поселках и селах из-за массово разрушенных и ежедневно разрушаемых градообразующих предприятий, и делается тоскливо и обидно за «бесцельно прожитые годы».

В столице тоже несладко пенсионерам с теми же четырнадцатью тысячами рублей. Цены на продукты и лекарства, широкополосные штрафы, космический уровень тарифов ЖКХ унижают человеческое достоинство, которое озабочено, как свести концы с концами, чем пополнить денежный ручеек, то и дело пересыхающий из-за неожиданно появляющихся внеплановых трат.

По роду службы мне приходится мотаться по стране и удивляться, как бедная часть россиян выживают. Приспособились к относительно доступным по ценам для пенсионеров продуктам: хлеб, молочные напитки – это даже не молоко, крупы, картошка. Овощи и фрукты больно кусаются. Рыба стала дороже мяса – такого в Советском Союзе никогда не было.

Ездил тут недавно в Курскую область в одно село, которое практически вымерло, стало «неперспективным». Осталось в нем семь «избушек на курьих ножках». Остальные или развалюхи до фундаментов, или с заколоченными окнами дощатыми «крестами», окруженные бурьянами выше человеческого роста, ожидают раз в год встречи с хозяевами, покинувшими село и осевшими в городе.

Разговорился со старушкой Еленой – худенькой, подвижной, уставшей и побитой годами и жизнью в пустом неприбранном дворе. Она вот и поведала, что раньше у них был колхоз-миллионер. Почти у каждой сельской хаты стояли «жигулята». Проблемы добраться до райцентра не было. Автобус ходил бесперебойно. В селе работали школа, почта, детсад, медпункт и магазин-лавка.

– Куда же все это подевалось? – спросил я ее.

– Как распался эсэсэр, усе быстро захирело и умерло. Как только с домов стали сдирать крыши, они тут же развалились. Люди – молодь, побежала в город. Село постарело и вымерло большей частью, – отметила она. – Беда старикам, спасибо, что хоть пенсию почта привозит, а вот с магазином и дровами швах. Иногда жмыхами сухой травы или хворостом приходится топить плиту, когда кончаются дрова.

Она рассказала, что село превратилось в глухой хутор. Живет в нем одна пара семейных – дремучих счастливцев. Всем под девяносто. В остальных избах бабы в обнимку с годами. Удивлялась, как могли начальники бросить черноземные земли, заросшие сегодня уже не подлеском, а настоящим лесом. Никому дела нет до земли.

И мне подумалось – в Подмосковье воюют за землю, как за золото. Стреляются даже из-за неподеленных соток, а тут она никому не нужна. Ужесточают кадастровые требования, но их обходят дельцы. На Дальнем Востоке обещают бесплатно дать по гектару – а возьмет ли кто честный для прямого использования? Земля любит денежки – для обработки ее нужны дороги, техника, удобрения. На кредиты трудно надеяться – легко взял чужие деньги, а отдавать придется свои, заработанные под сумасшедшие проценты…