Преступления могло не быть!

— Еще есть дело… Тихо, тихо, учти, Циклоп, — от хибары на этот раз подальше. В продуктовом за праздники много денег собралось. И харчи прихватим… Ну ты как? Или драпать кинешься?

— Принимаю. Только в промтоварный заглянуть не мешает. Он рядом, хоть денег там и не будет: в праздники не торгуют. И барахлишка порядочно приберем. Но… — озабоченно покрутил головой Ягнюков, довольный тем, что его слушают с настороженной заинтересованностью, — без машины нам не обойтись, на себе много не уволокешь.

— Мальчики, — сказала Ванда, — о машине не беспокойтесь. Надо только поехать в Целиноград.

Ванда кокетливо отстранилась от Бережного, который со словами «Толково, милашка!» бросился ее обнимать. Ягнюков надменно-двусмысленно улыбался.

— Коля, собирайся! — восторженно произнес Бережной, посмотрев на часы. — Надо торопиться.

Оставив спутников около глухого деревянного целиноградского забора, Ванда толкнула калитку: выжидала, пока на лай собак кто-нибудь выглянет из дома. Лай вскоре стих, Ванда вошла в дом, мужчины прислонились к забору, собаки озабоченно забрехали. Из калитки вышел крепкий низкорослый мужчина с легкой проседью в густых, неприглаженных черных волосах. На нем был помятый серый шерстяной костюм, белая сетчатая рубашка, на босых ногах — войлочные шлепанцы. С грубоватой, но приветливой усмешкой он сказал поджидавшим: «Нестеров». Те молча и поочередно пожали протянутую руку и потянулись вслед за хозяином в дом, не обращая внимания на гневное бешенство метавшегося пса.

— Рад гостям, — приговаривал Пестеров, ставя на стол примелькавшуюся бутылку водки, пододвигая к чинно сидевшим друзьям тарелочки со скудной закуской, сетовать на которую неожиданным гостям не приходилось. — Друзья Ванды — мои друзья. — Пестеров обвел взглядом сидевших, спросил, одновременно обращаясь к Ванде и ко всем остальным трем сразу. — За рулем-то кто будет сидеть? — Но, спросив, слегка смутился, почувствовав неуместность того, что он не разобрался в том, кто здесь главный. — Пойдемте, — сказал Пестеров Бережному — покажу машину.

Впрочем, в гараже отсутствовавшие пробыли недолго. Машина была исправна. Возвратившись, Бережной садиться не стал, движением головы показал, чтобы и остальные не рассиживались. Те торопливо поблагодарили хозяина за угощение и за одолжение, вышли во двор, где стояла машина, выведенная уже из гаража. Ягнюков решительно открыл переднюю дверцу, но посадил туда Колю, сам вслед за Вандой уселся на заднем сиденье. Пестеров отворил ворота, машина дернулась, за нею повисло оседающее пыльное облако.

Навалившись на спинку переднего сиденья, Ягнюков неожиданно сказал:

— Ребятишки! А ведь после того, как вы пощипали столовую, сторожа стали меньше спать, в Елизаветинке можем засыпаться. Витя! Давай изменим маршрут. Мы можем проехать через «Базайгырский». Возле недостроенного клуба я приметил складик промтоварный. Кажется, его никто не охраняет…

— Ладно… — отозвался после долгого молчания Бережной, который, не поворачиваясь, следил за пустынной степной дорогой. — Будь по-твоему, чтобы не попасться. И впрямь, даже волк по два раза в одном месте не бывает. Только склад вы сами щупать будете, я сторожить машину стану.

Машина остановилась недалеко от «места». Ягнюков неопределенно хмыкнул, озлобленно пожал плечами, двинулся не оглядываясь, осматриваясь. Сторожа, как и надеялись, не было. Ягнюков подскочил к массивным дверям, монтировкой заколотил по замку.

— Тише, тише, — мертвенно-настороженно шептала Ванда.

— Приготовились, ребятишки, — приглушенно скомандовал Ягнюков, отбрасывая искореженный замок и распахивая со скрипом двери, перетаскивать…

В тусклом, но Довольно явственном лунном свете виднелись черные россыпи обыкновенного угля и груды дровяных чурбаков.

— Незадача, — огорченно свистнул Ягнюков, пятясь и разочарованно помахивая монтировкой.

— А все ты, — угрюмо набросилась на него Ванда, — товары нашел! Хоть к Виктору не возвращайся…

Ее сердитое брюзжание оборвал встретивший их Бережной — причудливо мелькал в черном воздухе ночи красный огонек папироски — увидел пустые руки, пропустил к машине Ванду и Ягнюкова, участливо обнял за плечи Колю и сказал, обращаясь ко всем:

— Ничего… Только — неужели пропала ночь, мужики? Циклоп, куда еще податься можно, пораскинь мозгами?

— На свиноферме неподалеку можем поросят заграбастать. Тут — небольшой крюк.

— Поросят так поросят. На безрыбье и рак рыба.

Бережной выкинул окурок, развернул машину, светя только подфарниками. Они вновь оказались на шоссе. Остановили машину, разглядев несколько столбов с горящими, далеко видными по степи электрическими лампочками. Но слышались голоса, чудилось грабителям в холодном воздухе оживленное сытое хрюканье свиней, ферма была освещена. Прошла женщина в распахнутом ватнике, неся тяжелое ведро с помоями, оттуда, где стоял Бережной. Он все рассматривал пристально и безнадежно: можно было увидеть легкий пар над ведром.