Преступления против правосудия

Наличие связи между деятельностью по рассмотрению дел или материалов в суде, производством предварительного расследования либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта и посягательством на жизнь также может быть понято по-разному:

1) как совершение деяния при выполнении потерпевшим соответствующей деятельности;

2) как совершение преступления, являющегося выражением отношения к деятельности конкретного лица по осуществлению производства по конкретному делу (материалу).

При толковании указанного понятия в судебной практике высших судебных инстанций первый вариант никогда не принимался за основу, поскольку не позволял в полной мере учесть общественную опасность преступления, совершенного по мотивам мести за выполнение законной деятельности по осуществлению служебных полномочий или выполнено общественного долга. Так, в п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 1992 г. «О судебной практике по делам об умышленных убийствах» подчеркивалось, что «по п. “в” ст. 102 УК РСФСР следует квалифицировать убийство, совершенное с целью воспрепятствовать правомерной деятельности потерпевшего по выполнению служебного либо общественного долга, а также по мотивам мести за такую деятельность»[264]. Аналогичное разъяснение дано и в п. 6 действующего постановления № 1 Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»[265].

Вряд ли формулировка «в связи с деятельностью» должна определяться как-то иначе применительно к составу посягательства на жизнь субъектов процессуальной или постпроцессуальной деятельности. Наличие у виновного цели воспрепятствовать такой деятельности или мотива мести за ее выполнение уже означает констатацию искомой связи.

Для данного состава преступления специфично, однако, то, что деятельность, отношение к которой выражено в факте посягательства на жизнь, есть деятельность по рассмотрению конкретных дел или материалов в суде, по производству расследования по конкретному уголовному делу, деятельность, связанная с исполнением конкретного судебного акта.

Прав, на наш взгляд, был Волгоградский областной суд, который признал неверной квалификацию по ст. 295 УК РФ действий гр. П.

Около 4 часов 5 мая 1997 г. гр. П., находясь в состоянии алкогольного опьянения, пришел к зданию прокуратуры Серафимовичского района Волгоградской области, где в окне увидел прокурора, по которому произвел выстрел с расстояния менее 2 метров из имевшегося у него ружья. Жизнь прокурору спасло лишь то, что в момент выстрела он наклонил голову. Квалифицируя деяние П. по ст. 295 УК, следственные органы исходили из того, что он в 1994 г. был осужден Серафимовичским судом по ч. 2 ст. 144 УК РСФСР, а в 1997 г. вновь задерживался по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 147 УК РСФСР, и по этой причине считал, что правоохранительные органы относятся к нему несправедливо и предвзято. Изменяя квалификацию на ст. 30 и п. «и» ч. 2 ст. 105 УК, Волгоградский областной суд отметил, что судом не установлены взаимоотношения П. и прокурора, которые бы свидетельствовали о посягательстве на жизнь прокурора в связи с его служебной деятельностью. Прокурор и П. не были знакомы. Данный работник прокуратуры никаких решений в отношении П. не принимал[266].

Верно, думается, рассуждает Т. В. Досюкова относительно случаев, когда посягательство осуществляется только потому, что потерпевший относится к числу сотрудников милиции, следователей, прокуроров, судей и т. д. Она пишет: «Такие посягательства сродни тем преступлениям, которые совершаются по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды»[267]. Автор при этом полагает целесообразным «включение в ряд статей УК в качестве квалифицирующего признака следующего дополнения: “то же деяние, совершенное в связи с принадлежностью данного лица к определенной профессии (службе)”»[268].

Таким образом, применительно к ст. 295 УК необходимо установление мотивационной связи между посягательством на жизнь определенного потерпевшего и его участием в производстве по конкретному делу (материалу) либо в исполнении принятого по нему судебного акта.

Однако сама деятельность, лежащая в основе формирования цели и мотива преступления, предусмотренного ст. 295 УК, обозначена в законе недостаточно, на наш взгляд, полно. Обращает на себя внимание тот факт, что незащищенными от посягательств на жизнь остаются субъекты, действующие в стадии возбуждения уголовного дела, отделенной законом от стадии предварительного расследования. Думается, что так быть не должно. Ведь от того, правильно ли будут решены вопросы, рассматриваемые в указанной стадии, напрямую зависит выполнение задач уголовного процесса[269].