Преступная любовь

А третьи вынуждают тебя еще и двигаться. Они с определенной периодичностью бьют тебя током, от чего ты подскакиваешь и опять же натыкаешься на шипы. Замкнутый круг, короче. Выйти из него самому невозможно. Камера открывается только снаружи.

Я вновь и вновь видела свои же воспоминания. Первое посещение, говорят, самое страшное. У нас есть оборотни, побывавшие там неоднократно. Вот они и говорят, что в следующий раз не так страшно, хотя бы потому, что ты уже заранее знаешь, что тебя ждет за этой дверью.

Я тяжело вздыхала, пытаясь прийти в себя. Мне просто необходимо отвлечься. Надо послушать, что досталось ребятам, если такое уготовано мне.

Еще один тяжелый и глубокий вдох. Куча сил, чтобы вновь открыть глаза и вернуть слух к реальности. Только вот лучше бы я этого не делала. На окружающих лицах был не просто страх, там был гнетущий и всепоглощающий ужас. Казалось, никто не моргал даже, не говоря уже о дыхании.

Вот, черт! За своими переживаниями я все пропустила. Я прослушала самое страшное — наказание Фила, но его мне не было жаль. Лоренцо схватил меня за руку. Автоматически я повернула голову к нему, одновременно дернув руку вверх, поскольку он на меня облокотился.

«Господи, прости нас неразумных. Мы согрешили. Мы совершили преступление против нашего племени. Искренне раскаиваюсь в совершенном и прошу твоего милосердия. Я готова понести заслуженное наказание. Боже, дай нам силы вынести его, а большего и не смею просить».

Я молилась, всем сердцем веря, что Господь услышит мою неумелую молитву и даст мне и ребятам сил, вынести все уготованные нам испытания и выйти из них с честью.

— Отбывание наказаний начнется завтра вечером. В восемь! — громким, но достаточно спокойным при этом голосом, проговорил вождь. Но никто не сдвинулся с места. Никто не собирался уходить. Или просто не мог? Шок — это единственное объяснение.

Что же за испытание предстоит ребятам? Надо спросить, только вот кого? Сами ребята сейчас не в состоянии говорить. Хоть и оба парня не были настолько восприимчивы к переживаниям, как их матери, сейчас они были в трансе.

По их глазам было видно, что они выпали из реальности. Рука Лоренцо стала сильнее сдавливать мою ладонь. Теперь я ощущала его силу. Было немного больно, но видеть его таким убитым было намного больнее. А я, дура, даже посочувствовать ему не могу, потому что все прослушала, все себя жалела! Эгоистка!

Все, что мне оставалось, это поддержать его. Я повернулась к нему всем телом и положила вторую ладонь на его руку. Глупо, конечно, но мне почему-то показалось, что это ему поможет.

— Все свободны! — заорал вождь. Только этот дикий и раздраженный вопль заставил жителей разойтись. Остались только некоторые.

Отец Фила совместно с врачом уже увел супругу в дом. Сейчас он вернулся за сыном. Фила он уводил практически также, как и жену. Шок. Больше никаких объяснений у меня не было. Вождь посмотрел на них с пренебрежением, повернувшись уже у порога дома.

Да, дом вождя стоит в центре деревни. Строгий взгляд достался и мне, но я не обратила на него должного внимания. Сейчас на мне вис Лоренцо.

— Сын, отпусти! Отпусти Ламию! — тихо проговорил его отец, отрывая его от меня. Лоренцо наконец-то поднял глаза. Стеклянные, совершенно бесчувственные глаза. Какая же буря эмоций скрывается за ними? Сколько сейчас в них отчаяния…

Лоренцо увел отец. На него было смотреть страшно. Я еще несколько минут просто стояла на площади. Я даже не шевелилась, осознавая всю тяжесть того, что мы натворили.

— Ламия! Ламия, девочка, тебе тоже пора, — проговорил за моей спиной Дорджест.

Я повернулась к нему. Оказалось, что на всей площади только мы. Я бросилась на него, точнее в его объятья. Не знаю, что это было, но мне захотелось выплакаться. Теплые руки мягко похлопали меня по спине, когда я разревелась. Сколько я так рыдала? Понятия не имею. Но мне однозначно стало легче.

Странно, но я плакала третий раз в жизни. Первый раз после казила. Второй от обиды, в ссоре с мамой, которая позволила отцу так издеваться над нами. И вот третий раз…

— Я не пойду домой. Не могу. Не могу идти к нему в дом, — говорила я, как только обрела способность говорить.

— Ты не можешь пойти ко мне. Это не правильно расценят, — тут же ответил Дорджест.

— Принеси мне пару одеял, пожалуйста!

Моя просьба удивила его, но Дорджест прекрасно меня понимал.

— Может быть, спальный мешок? — посмеивался он. Но я кивнула в ответ. Его шутка не привела меня в чувства, и он ушел на минуту. Вернулся он с большим спальным мешком и каким-то странным ковриком в руках.

— Где стелить?

Я оглянулась, понимая, как все это будет выглядеть.

— В сарае, — тихо ответила я. С одной стороны я буду на территории своего дома, и одновременно не буду под одной крышей с ним. Лучше так!

Впервые в жизни я ночевала вне дома. Ночь была беспокойной от снов, но не от посетителей. Даже мама не стала меня искать. Родители…

— Как спалось вольному изгою? — раздался голос Дорджеста где-то рядом. Я уже проснулась, но вставать не спешила. Судя по свету на улице, было еще рано.