Преступная мать, или Второй Тартюф

Л е о н (загораживает дверь). Быть может вы все-таки предпочтете не разговаривать, а драться? Выбирайте любое, но уж третьего я не допущу. Б е ж е а р с (холодно). Леон! Честный человек не может быть убийцей сына своего друга. Но подобало ли мне объясняться в присутствии презренного лакея, наглость которого доходит до того, что он почти помыкает своим господином? Л е о н (садится). К делу, милостивый государь, я жду.. Б е ж е а р с. О, как вы будете жалеть, что дали волю безрассудному своему гневу! Л е о н. Это мы еще увидим. Б е ж е а р с (разыгрывая оскорбленное достоинство). Леон! Вы любите Флорестину, я давно это замечаю... Пока ваш 6paт был жив, я считал бесполезным содействовать несчастной любви, которая все равно ни к чему бы не привела. Но когда роковой поединок лишил его жизни, а вас поставил на его место, у меня явилась дерзновенная мысль, что под моим влиянием ваш батюшка соединит вас с той, которую вы любите. Я всячески пытался на него воздействовать -- все мои усилия разбивались о несокрушимое его упорство. В отчаянии от того, что он отвергает план, который, по моим представлениям, должен был все устроить к общему благополучию... Простите, юный мой друг, я принужден огорчить вас, но сейчас это необходимо, зато я вас спасу от неизбывного горя. Призовите на помощь все свое благоразумие: оно вам понадобится. Я заставил вашего отца нарушить молчание и поведать мне его тайну. "О друг мой, --сказал мне, наконец, граф, -- я знаю о любви моего сына, но разве я могу женить его на Флорестине? Она только считается моей воспитанницей... на самом деле она моя дочь, а ему она сестра". Л е о н (отшатывается). Флорестина!.. Моя сестра!.. Б е ж е а р с. Это и есть то слово, которое суровый долг...Ах, я не мог не сказать его вам обоим! Мое молчание погубилобы вас. Ну, что же, Леон, хотите вы со мною драться? Л е о н. Мой благородный друг.! Я -- бессердечный, я -чудовище! Забудьте мою дикую выходку... Б е ж е а р с (с видом крайнего лицемерия). С условием, однакож, что эта роковая тайна никогда не будет разглашена...Выставить на позор отца--это было бы такое преступление... Л е о н (бросается к нему в объятия). О, никогда!

ЯВЛЕНИЕ XXI

Г р а ф, Ф и г а р о, Л е о н, Б е ж е а р с.

Ф и г а р о (вбегает). Вот они, вот они! Г р а ф. В объятиях друг у друга. Да вы с ума сошли! Ф и г а р о (ошеломлен). Право, сударь... тут недолго сойти с ума. Г р а ф (Фигаро). Может быть, вы разгадаете мне эту загадку? Л е о н (дрожа). Ах, отец, это я должен ее разгадать! Простите! Я готов умереть от стыда! По ничтожному, в сущности поводу я... бог знает как вспылил. Однако господин Бежеарс был так великодушен, что не только меня образумил, но еще по своей доброте нашел оправдание моей вспышке и простил меня. Когда вы вошли, я как раз выражал ему свою благодарность. Г р а ф. Вам и за многое другое следует быть ему благодарным. Впрочем, мы все перед ним в долгу.

Фигаро молча бьет себя по л6y. Бежеарс смотрит на него в упор и улыбается.

(Сыну.) Уйдите отсюда. Только ваше чистосердечное признание заставляет меня сдержаться. Б е ж е а р с. Ах, сударь, все уже забыто! Г р а ф (Леону). Идите и кайтесь, что оскорбили моего друга, вашего друга, самого добродетельного человека... Л е о н (уходя). Я в отчаянии! Ф и г а р о (в сторону гневно). Легион бесов сидит в этой шкуре!

ЯВЛЕНИЕ XXII

Г р а ф, Б е ж е а р с, Ф и г а р о.