Преступная связь

Маленький колокольчик над дверью звонил всякий раз, когда кто-нибудь заходил в лавку. В эту дождливую, промозглую и хмурую пятницу колокольчик звякнул особенно по-уютному, предвестником влажного тепла мастерской. В дальней комнате шипели и жужжали гладильная и вязальная машины. Луи сидел рядом с витриной, выходящей на Брум-стрит, с дешевой незажженной сигарой в зубах и, подняв очки на лоб, нажимал ногой на педаль швейной машинки, близоруко щурясь на кусок материи, выползавшей из-под иглы. Слева от него в глубине лавки рядами висели в ожидании заказчиков готовые костюмы.

— Здравствуй, Эндрю! — воскликнул он, вставая, и быстро положил сигару на маленькую пепельницу рядом с машинкой. — Come vai?[2]

— Спасибо, отлично, — улыбнулся Эндрю и обнял старика.

Луи был одет в безрукавку поверх белой рубашки и в брюки в мелкую полоску. Брюки он сшил себе сам. Так же как и спортивную куртку, которую Эндрю надел сегодня под дорогой и модный плащ. Седые волосы всегда торчали у Луи в разные стороны, да и сам он вечно выглядел каким-то помятым. Эндрю подозревал, что брился старик только раз или два в неделю, да и то из-под палки.

— Я нашел для тебя отличную ткань, — объявил Луи. — Получится превосходный костюм. Хочешь взглянуть?

— Не сейчас. Я жду дядю Руди, — ответил Эндрю и посмотрел на часы. — Когда он придет, сразу же попроси его подняться наверх, ладно?

— Конечно. Ну и погодка, а?

— Кошмарная.

— В куртке не мерзнешь?

— Совсем не мерзну, — улыбнулся Эндрю и распахнул плащ. — К тому же она очень красивая.

— Верно, — скромно согласился Луи.

— Так я подожду наверху.

— Я передам ему.

— Как поживает Бенни?

— Сам спроси, — передернул плечами старик.

Его сын гладил в задней комнате.

— Ненавижу эту чертову работу, — выпалил он тут же.

— Ты отлично гладишь, — заметил Эндрю.

— Нашел бы ты мне что-нибудь, — взмолился парень.

Долговязый и тощий, с вечно взлохмаченными, как у отца, волосами, только пока еще не седыми, а иссиня-черными, он тоже носил очки. Стекла у них запотели от пара. Работал Бенни в нижней рубахе белого цвета и в темных брюках. Белые носки, черные туфли. Побриться ему тоже бы не помешало. «Яблочко от яблони», — подумал Эндрю.

— Я на все согласен, — продолжал канючить младший Ваккаро. — Хоть на стройку, хоть в доки, хоть за руль грузовика — все что угодно. Я сильнее, чем кажусь, Эндрю, честное слово.

— Я знаю. Но...

— Я худощавый, но крепкий.

— Я знаю. Но что станет делать без тебя твой отец?

— Вся беда в том, что я ненавижу глажку. Просто ненавижу.

— А он знает?

— Понятия не имею.

— Так поговори с ним. Давай выясним, что он думает. Если он согласится отпустить тебя, пожалуй, я найду тебе местечко на Фултонском рынке.

— Боже, я терпеть не могу рыбу, — скривился Бенни.

— Или еще где-нибудь. Посмотрим. Но сперва поговори с ним.

— Мне становится дурно от одного запаха рыбы.

— Поговори с ним, — повторил Эндрю и направился к двери в дальней стене. Рядом с ней висел домофон и кнопка звонка. Эндрю открыл ключом замок, щелкнул выключателем и поднялся по лестнице на первый этаж квартиры. Стены лестничной площадки были выкрашены в белый цвет, под стены ателье, так же как и наружная сторона двери в квартиру. Другую же ее сторону украшала отделка под орех, в стиле интерьера гостиной. Эндрю взглянул на терморегулятор, удовлетворенно кивнул и принялся ждать своего дядюшку.

* * *

В редакции газеты на пятом этаже школьного здания Лоретта и Сара трудились над следующим номером «Грир-газетт». Настенные часы показывали без двадцати двенадцать. У обеих выдалось окно в расписании, и чем больше им удалось бы сделать сейчас, тем меньше пришлось бы сидеть после уроков остальным членам редколлегии. Лоретта лучше всех умела придумывать заголовки; ее пытливый ум моментально схватывал самую суть. Сейчас она билась над названием статьи о школьной экскурсии на выставку Матисса. Пока она предложила Саре на выбор два варианта:

ЗНАКОМЬТЕСЬ, МИСС: МЕСЬЕ МАТИСС

и

МАТИСС ВОСХИЩАЕТ МИСС,

на что та заметила, что слово «мисс» подходит для школьниц откуда-нибудь из Беркшира, но уж никак не из самого сердца Нью-Йорка, таких умных, талантливых...

— О-о, как приятно, — протянула Лоретта и одарила Сару ослепительной улыбкой.

Они рассмотрели еще несколько версий и отвергли их все. На улице ветер бился в оконные стекла и пронзительно свистел в какую-то неприметную щелочку в раме. Наконец Лоретте пришла идея передать то впечатление, которое осталось у девочек после посещения выставки; в конце концов, статья не анонсирует предстоящее событие, а рассказывает об уже происшедшем.

— И какое же у вас осталось впечатление? — поинтересовалась Сара.

— Лично я испытала благоговение. Настоящее благоговение!

— Перед чем?

Пусть они больше думают, больше анализируют, больше...

— Всю свою жизнь он искал новые пути, — пояснила Лоретта. — Даже в глубокой старости он словно бы кричал: «Посмотрите на меня! Я все еще живой!»

— Получится из этого заголовок?

— Не получится, — тряхнула головой Лоретта.

Они помолчали.

Неожиданно девочка выпалила: «Матисс жив!»

— Отлично, — кивнула Сара.