Преступник и толпа (сборник)

Без сомнения, много форм лжи исчезло, но они выгодно замещены. Замечательно, что в детстве всех народов мы находим колдовство, затем – и это уже утонченность – авгуров, аруспициев и оракулов (не только во всей классической древности, но еще у ацтеков; такое совпадение знаменательно), потом ложные чудеса и т. д. В VI веке до Рождества Христова появляется орфизм. Но «как бы для более верного продолжения традиции Эпименидов, Аристеев, Абарисов и Замолксисов, этих особенных лиц, обаяние которых отчасти было основано на обмане, явился подделыватель, Ономакрит, желавший учредить новую секту» (Жюль Жирар «Религиозное чувство в Греции»). Тот же автор говорит нам об «Орфеотелестах», которые, запасшись апокрифическими письмами Орфея, сына Муз, и Музея, сына Селены, «стали стучаться у дверей богатых, чтобы предложить им свое заступничество, произнося за них искупительные формулы и обряды и отпуская грехи всей семьи, начиная с предков и кончая маленькими детьми». В средние века торговали поддельными мощами, позднее продавали индульгенции. Известен успех декреталий. Итальянское Возрождение (смотри Бурхардта) имело своих астрологов, а мы все до начала этого столетия имели своих колдунов. Теперь процветают медиумы и хиромантики. Но даже если бы исчезли и они, политики сумеют баланс лжи склонить в нашу пользу.

Мне скажут: как могло случиться, что ложь стоит в обратном отношении к заблуждению, которое является последствием лжи? Но я отрицаю, что заблуждение родится обычно от лжи, а ложь обычно ведет за собой заблуждение. Религии, например, редко создаются истинными обманщиками. Обман играет в них большую роль не в период их роста, но в час упадка, и только, впрочем, ускоряет его. Основатели религии или апостолы чаще всего бывают энтузиастами или очень искренними и верующими мечтателями. Только вера родит веру. Правда, может быть, точнее было бы сказать, что энтузиазм убывал по мере роста лжи для того, чтобы количество иллюзии оставалось почти одно и то же. Но ложь, продержавшись недолгое время, вообще рождает скептицизм и недоверие. Часто также замечают, что общества, пропитанные обманом, ничему более не верят по той же причине, по какой терроризированные общества ничего не щадят. Действительно, между террором и уважением социально существует то же самое обратное отношение, которое я только что установил между ложью и заблуждением. Правительства могут не быть террористами, деспотами и жестокими только пока их уважают. Уважение, которое они внушают к себе, имеет основанием не прошлую их жестокость, но их продолжительную военную и законодательную, правильную и охранительную, но всегда надменную власть, потому что как веру распространяет среди народа только обман чувств, так только гордость внушает уважение, этот отблеск гордости.

Словом, социальная проблема должна быть поставлена так: заблуждение и иллюзии необходимы социальному порядку, но ложь ему противоречит благодаря преступности, которой она покровительствует. Надо, следовательно, искать источник иллюзии вне лжи. Я уже назвал его: это обман чувств. Следует еще назвать воображение. Воображение и сыграло несравненную роль в появлении изобретательных людей при начале цивилизации.

Наука собирает факты; воображение делает их пригодными для просвещения.

Истина открыта ученым; сочтите же лгунов, которые ею пользуются, начиная с промышленников, которые поместят ее в свои проспекты, и кончая теоретиками, которые ее систематизируют. Открыли в крови железо; тотчас сто фармацевтов приготовили на продажу более или менее сомнительной силы пилюли из железа, которые тысячи медицинских свидетельств провозгласили несравнимыми. Вульгаризация наук влияла бы на нравственность, если бы она способствовала развитию правдивости. Но она производит такое действие только на очень незначительную часть публики. Она влияет ни на фабриканта или политика, делающих из науки орудие власти или богатства, ни на романиста или поэта, требующих от нее новых эмоций, а только на ученого, пользующегося наукой для прогресса науки, что очень редко. Наконец, социальный организм защищается от нападающей со всех сторон истины, как естественный организм защищается от перемен погоды и физических сил. Она ему необходима, как необходимы живому существу внешние факторы, против которых оно постоянно борется и без которых оно погибло бы. Общество также живет истинами, которые постоянно обновляются знаниями. Оно пользуется всеми теми знаниями, которые ему доставляют ученые и философы. Эти последние поставлены в границы социального мира тем, что должны сообразоваться с вселенной, они подобны кожным клеточкам и глазным тканям, которые получают толчки от воздушных или эфирных вибраций и передают их во внутренность тела, где они ломаются на тысячу осколков.