Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

Г. А. Ландау: «Когда грозный бунт в эпоху непосильных военных напряжений потряс страну и сбросил всю государственную иерархию – к власти подошли единственные организованные силы, оказавшиеся созвучными тенденциям развала, именно идеологии и партии революционные, социалистические. В них – как выше указано – огромное место занимали евреи; тем самым евреи приблизились к власти и заняли различные государственные «высоты» – пропорционально не их значению в России, а их участию в социалистических организациях. Но далее, заняв эти места, естественно, что – как и всякий общественный слой – они уже чисто бытовым образом потащили за собой своих родных, знакомых, друзей детства, подруг молодости. В связи с Зиновьевым ходили слухи в Петербурге о тех выгодных местах, которые он предоставил не то своим родным, не то родным своей жены. Но ясно, что и независимо от той исключительной корысти и кумовства, которые свойственны людям, подобным Зиновьеву, совершенно естественный процесс предоставления должностей людям, которых знаешь, которым доверяешь, которым покровительствуешь, наконец, которые надоедают и обступают, пользуясь знакомством, родством и связями, необычайно умножил число евреев в советском аппарате».

Он же: «Поразило нас то, чего мы всего менее ожидали встретить в еврейской среде – жестокость, садизм, насильничание, казалось, чуждое народу, далекому от физической воинственной жизни; вчера еще не умевшие владеть ружьем, сегодня оказались среди палачествующих головорезов».

Антагонистическое противоречие

Комментируя приведенные строки в своем предисловии к книге «Россия и евреи», я писал для современного читателя о том, о чем не знали, не могли знать честные ее авторы:

«Особенное значение я лично склонен придавать национальному происхождению самых значительных и зловещих фигурантов дела: Ленина (Ульянова, Бланка по матери) и Дзержинского. Ни в одном из них не было ни капли русской крови. Зато еврейская кровь – была в обоих. При советской власти этот фактор не обсуждался, точнее – замалчивался. Он служил Большим Государственным Секретом. К примеру, Сталин, упрекаемый сегодня историками в антисемитизме, запретил, однако, публиковать исследования Шагинян в части, касающейся еврейских корней Ленина. На школьной скамье – и затем всю жизнь – нам преподносили Ленина (еврея по матери) как русского, а Дзержинского (еврея по отцу, выкресту) – как поляка. И попробовал бы кто-нибудь усомниться!

Советская власть, прекрасно осведомленная в деталях биографий вождей, нагло лгала нам, глядя в глаза. Но авторы сборника «Россия и евреи» – не лгали, они просто не ведали всей истины, куда более выразительной и зловещей, чем им представлялось. Ленина в то время все вообще уверенно считали русским – и даже русским дворянином. А Пасманик, например, ничтоже сумняшеся писал, что «во главе большевистской инквизиции – Чека – стоит чистокровный поляк Дзержинский», хотя одного взгляда на портрет «чистокровного» достаточно, чтобы отреагировать усталой ухмылкой.

Между тем, как прекрасно понимает читатель, национальное происхождение, когда речь идет о высших руководителях государства, – это не шутки. В особенности шутить не приходится, когда мы рассматриваем главный карательный орган власти – Чрезвычайную Комиссию, во главе коей стоял польский еврей, трое из четверых главных помощников которого (!) также были евреями. Члены чекистской коллегии – Шкловский, Кнейфис, Цейстин, Розмирович, Кренберг, Хайкина, Леонтович, Делафабр, Блюмкин, Александрович, Циткин, Ривкин, Рейтенберг, Фенис, Закс, Гольдин, Гольперштейн, Книгиссен, Дейбкин, Шиленкус, Свердлов, Карлсон, Шаумян, Сейзян, Фогель, Антонов-Овсеенко, Урицкий, Мейкман, Гиллер, Розмирович, Красиков, Анвельт, Иселевич, Козловский, Бухьян, Дизсперсов, Мербис, Пайкис – тоже в абсолютном большинстве происходили из евреев.

«Большевистская инквизиция» (меткое выражение!) на всем своем верхнем этаже в подавляющем количестве состояла из евреев…

Большевистские каратели неустанно отправляли представителей «нежелательных классов» и на смерть, и в трудовые концлагеря (в сущности, тоже на смерть, только более мучительную, долгую, зато «полезную»). Лагеря эти, которые «этническими демократами» прозваны почему-то «сталинскими», в действительности были изобретены еврейской головой Льва Давидовича Троцкого. Идея понравилась самому «чистокровному поляку» Дзержинскому, который на 8-м заседании ВЦИК (февраль 1919-го) заявил: «Я предлагаю оставить… концентрационные лагеря для использования труда арестованных, для господ, проживающих без занятий, для тех, кто не может работать без известного принуждения, или если мы возьмем советские учреждения, то здесь должна быть применена мера такого наказания за недобросовестное отношение к делу, за нерадение, за опоздание и т. д.». Таким образом, предлагалось создать школу принудительного, рабского труда, и по поводу этого прозвучало роковое: «ВЧК предоставляется право заключения в концентрационный лагерь…».