Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

Об этом красноречиво свидетельствуют, например, результаты анкетирования, проведенного партией Поалей Цион среди евреев-красноармейцев весной или летом 1919 года: желает ли красноармеец перейти в еврейские части и если да, то почему. Ответы замечательно достоверны и искренни. «Если более грамотный бухгалтер, член Поалей Цион Моисей Вельман выражал свои мысли «интеллигентно»: «Антисемитизм сильно развит среди красноармейцев», – то бундовец Шлойма Вульфович, мыловар, высказывался откровеннее: «Потому что ругают всегда жидом. Очень тяжело жить там. Хочу со своими»… Чернорабочий, беспартийный Лейба Далкунов: «потому что страдая все время вместе с русским, то кроме слова «жид» и враждебное отношение не имею». Портной, беспартийный Ноа Гозман: «Из-за антисемитизма не хочу быть среди русских красных армейцев». Жестянщик, беспартийный Залман Хедекель: «Из-за чрезвычайно враждебного ко мне как еврею отношения со стороны красноармейцев неевреев – я полагаю, что на фронте рискуешь больше пасть от пули своего же товарища»… Мордух Левин, портной, беспартийный: «Это антисемитизм, который среди красноармейцев русских так что прямо некоторые готовы убить». Иосиф Лекаж, булочник, беспартийный: «Из-за невозможно враждебного к евреям отношении ко мне и ко всем со стороны к[расноармейце]в христиан, выражающемся в издевательствах и придирках, другого слова, как враждебно сказанное слово «жид» для них нет», – и т. д.»[234].

Опасения еврейских красных воинов были вовсе не беспочвенны. «13 июня 1919 года всеукраинский Главный комитет Поалей Цион направил советским и партийным властям Украины, России, Белоруссии и Литвы меморандум о положении еврейского населения на Украине и об антисемитских эксцессах в Красной армии… В меморандуме сообщалось о погромах, осуществленных частями Красной армии в Умани, Черкассах, Христиновке, Калиновке и по железнодорожной линии Погребище – Умань. Лидеров Поалей Цион, проводивших активную кампанию по привлечению евреев в Красную армию, особенно тревожило положение еврейских «рабочих-красноармейцев», которые «встречают со стороны своих же товарищей-красноармейцев злобную ненависть, которая неоднократно выливалась в форме злобной расправы над ними».

Будницкий конкретизирует: «Добровольцы-евреи, отправившиеся из Одессы на Бессарабский фронт и переброшенные затем на борьбу с Григорьевым, едва не погибли от рук своих же «товарищей-красноармейцев». Командование вынуждено было отозвать их обратно в Одессу. В Гайсине «свои же товарищи-красноармейцы» убили 22 из 24 евреев-сослуживцев. Еще больше было фактов, говорящих о «неописуемых душевных мытарствах и жестоких оскорблениях, которым часто подвергаются еврейские рабочие в рядах Красной армии со стороны их антисемитски настроенных товарищей»[235].

Если русские и украинские красноармейцы награждали таким отношением даже своих еврейских братьев по оружию, то чего могли ждать мирные евреи? Вот несколько фактов из книги Будницкого:

– «Несмотря на принимаемые меры, антисемитские эксцессы продолжались. Красноармейцы устроили погром в деревне Россава (население около 5000 чел., 210 еврейских семейств), находившейся в 20-ти верстах от г. Богуслав. Погром продолжался с 26–27 февраля по 3 марта 1919 года. В Клевани Ровенского уезда красноармейцы запускали евреям в бороды специально закрученную проволоку. Расправляясь, она выдирала волосы и причиняла страшные страдания; евреям также кололи ржавыми булавками ягодицы. В мае 1919 года части Красной армии учинили погромы в Умани и Любаре»;

– Какой-то воин Красной армии хвастался в письме от 15 августа 1919 года, что по пути на Коростень «мы перебили всех евреев, за дорогу около 500 человек. В Жлобине убили комиссара ЧК и всех обезоружили». Командование, по его словам, ничего не могло поделать с вышедшими из-под контроля красноармейцами[236];

– «Наиболее ярко антисемитские настроения среди красноармейцев проявились в Первой Конной армии – едва ли не самом легендарном воинском соединении красных периода Гражданской войны. Собственно, говорить приходится не только о настроениях, но и о погромах, практически ничем не отличавшихся от деникинских…» В политсводке, составленной по материалам совещания политработников Первой Конной армии 30 июня 1920 года и подписанной заместителем начальника политотдела армии С. Н. Жилинским, о 4-й дивизии говорилось: «Сильно развит бандитизм, военнопленных раздевают донага, антисемитская агитация ведется почти открыто. Комсостав и политработники в большинстве не соответствуют своему назначению и с вышеуказанными явлениями борются слабо»[237];