Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

Однако все многочисленные, последовательные и добросовестные попытки Врангеля противостоять кампании очернения Белого движения в глазах мирового общественного мнения и, что важнее всего, перед лицом Антанты и Америки, не увенчались успехом. Напрасно российский посол в Париже В. А. Маклаков «в письмах к врангелевскому премьер-министру А. В. Кривошеину… неоднократно затрагивал «еврейский вопрос»», рекомендуя ввести в действие 269-ю статью прежнего Уложения о наказаниях, которую применяли в том числе к тем случаям, когда судили за еврейские погромы»[317]. Напрасно также «правительство Врангеля оказалось единственным среди белых правительств, которое пыталось последовательно вести борьбу против антисемитской пропаганды»[318]…

Еврейская пропаганда, преследуя свои задачи и действуя как через сионистов и еврейских националистов, так и через III Интернационал, добилась того, что союзники отвернулись от всех белых армий, от Русской армии Врангеля в том числе, и пошли на признание правительства большевиков. Советская власть победила и на поле боя, и на дипломатическом поприще – благодаря евреям.

Будницкий пишет по данному поводу: «Попытки белых дипломатов и политиков… создать в глазах общественного мнения стран Запада благоприятный образ Белого движения, изобразить белых носителями идей демократии и терпимости полностью провалились»[319].

Еще бы! Задача попросту не имела решения. Возможно, надо было, напротив, многократно усилить антибольшевистски-антисемитскую пропаганду на Запад, показать красную опасность еврейства как она есть, так, чтобы Запад осознал и содрогнулся – и принялся бы не за страх, а за совесть помогать белым. Но на этот смелый ход не пошли ни Колчак, ни Деникин, ни Врангель.

Спасти Россию от большевиков им в итоге не удалось.

Исход Гражданской войны зависел от Запада

Итак, мы получили представление о той этнической русско-еврейской войне, которая протекала в русле войны, именуемой Гражданской. И в которой свою неприглядную роль сыграли страны Запада вообще и герой данной книги Уильям Черчилль в частности. Этническая война была тем фоном, на котором протекали как военные, так и дипломатические события в самой России и вокруг нее, и вне которого понять эти события нельзя.

Положение Белой армии во все годы Гражданской войны было намного более тяжелым, чем положение Красной армии, поскольку, во-первых, большевикам еще в 1917 году сразу же достались практически все накопленные монархией для Германской войны продовольственные склады и арсеналы – стратегические запасы обмундирования и вооружений. Во-вторых, им легче давалась мобилизация среди распропагандированных рабочих и крестьян, которых революционеры долгими годами заражали ненавистью к высшим классам русской нации, оказавшимся, естественно, в белом лагере. В-третьих, нельзя сбросить со счета те организационные новации, которые применяли большевики к офицерскому корпусу, «застрявшему» на подконтрольной им территории. Об этом, например, главком белых Врангель говорит так в своем воззвании к красным офицерам в двадцатых числах мая 1920 года: «Три ужасных года оставшиеся верными старым заветам офицеры шли тяжелым крестным путем, спасая честь и счастье Родины, оскверненной собственными сынами. Этих сынов, темных и безответных, вели вы, бывшие офицеры непобедимой Русской армии… Что привело вас на этот позорный путь? Что заставило вас поднять руку на старых соратников и однополчан? Я говорил со многими из вас, добровольно оставившими ряды Красной армии. Все они говорили, что смертельный ужас, голод и страх за близких толкнули их на службу красной нечисти»[320].

Разутая и раздетая, не имеющая капитальных запасов вооружений, испытывающая непрерывные трудности как с мобилизацией, так и с сепаратистскими движениями не только национальных окраин России, но и казачества, особенно кубанского и донского (основной опоры выступавшего за «единую и неделимую» Деникина), героическая Белая армия полностью находилась в тяжелой и унизительной зависимости от помощи и вообще благоволения Антанты и Америки. Но чем, кроме обещаний, могла она расплатиться?

Так называемые страны буржуазной демократии, в триумф которых Россия так и не смогла своевременно вписаться, одержали в 1919 году историческую победу над Германской империей и делили теперь обильные плоды победы. Находясь в этот момент на пике торжества и могущества, они могли диктовать свои правила игры всей Европе. В том числе им ничего бы не стоило при желании покончить с большевистской Москвой, с красной диктатурой. Но…