Преступники «на доверие». Неординарные мошенничества, ограбления и кражи

Через шесть недель после Стивена Уотта стал давать показания Дэймон Патрик Туи, что, вообще-то, было ожидаемо. В этом очерке уже упоминалось, что Туи имел тяжёлое детство, вырос он с мамой-наркоманкой, которая помимо него умудрилась родить ещё двух дочерей. Отца своего Дэймон не знал, в 11 лет он попробовал впервые марихуану, чуть позже – всё остальное. Это был молодой человек с глубоко расшатанной нервной системой, и сомневаться в том, что опытные следственные работники его «расколят», не приходилось. Если Гонзалес и рассчитывал на какую-то благодарность Туи, которого он вытащил с самого дна и обеспечил более или менее приличную жизнь, то надеждам этим не суждено было сбыться. Туи живописал на допросах, как Гонзалес его «эксплуатировал», заставляя снимать с поддельных дебетовых и кредитных карт деньги, а сам ни разу не подошёл к банкомату с «белым пластиком» в руках. Апофеозом разоблачений Туи явилось его заявление, из которого следовало, что Гонзалес ему «заплатил за труды честныЯ» всего-то (!) 80 тыс.$. Дескать, сам ворочал миллионами, а ему дал сущие крохи… Все эти изобличения в конечном итоге очень помогли Туи – по совокупности статей обвинения ему грозило тюремное заключение до 22 лет, однако приговор составил минимально возможные 8 лет. Ну, и плюс к этому штраф в 100 тыс.$ – просто пустяк на фоне того, что огрёб Стивен Уотт.

После того, как раскрыл рот Туи, посвящённый если и не во все, но всё же многие дела группы, молчание Кристофера Скотта потеряло всякий смысл. Он дал развёрнутые показания о совместных с Гонзалесом операциях по внедрению вредоносных программ через незащищённые wi-fi-сети крупных ретейлеров, сообщил многие важные детали, о которых правоохранительные органы либо ничего не знали, либо только догадывались. Скотт был неплохо осведомлён о международных связях Гонзалеса и многое рассказал о контактах Альберта с «братьями-славянами», а также китайскими коллегами. Скотт признал, что в результате мошеннических операций заработал 400 тыс.$. И, разумеется, глубоко раскаялся в содеянном (кто б сомневался!).

Ввиду важности показаний, данных Кристофером Скоттом, он был осуждён «всего лишь» на 7 лет, и это несмотря на то, что обвинение настаивало на 13-летнем сроке заключения. Примечательно, что срок тюремного заключения Скотта оказался даже меньше, чем у Туи, хотя роль их в организации была совершенно несопоставима.

Ещё одним обвинённым оказался хакер из Флориды Джереми Джесроу (Jeremy Jethro), которого Скотт и Гонзалес привлекли в качестве консультанта при «взломе» сервера TJX. Строго говоря, это была разовая работа, Джереми не был посвящён в дела группы и даже не знал, чем именно увенчалось его участие. Хотя и догадывался, что результат его консультирования оказался неплох, поскольку Гонзалес заплатил ему 60 тыс.$. Джесроу, быть может, и удалось бы остаться в тени, но его «сдал» Кристофер Скотт, покупая себе снисхождение суда. Джереми получил самое мягкое наказание из всех, арестованных по этому делу – его приговорили к 6-месячному домашнему аресту (с ношением радиофицированного браслета на ноге) и последующему 3-летнему испытательному сроку.

Сравнительно мягким оказался и приговор Хумре Заману, тому самому пакистанцу, что помог «отмыть» Гонзалесу 700 тыс.$. Вообще-то, обвинение не знало в точности суммы «отмытых» денег и определяло её в диапазоне от 600 тыс.$ до 800 тыс.$, но сам обвиняемый говорил «примерно о семистах тысячах». Хумра работал старшим менеджером сетевой безопасности банка «Barclays» и честно говоря, кажется удивительным, как человек, имеющий среди близких родственников профессиональных бандитов, попал на такую должность. Именно через пакистанскую преступную группировку Гонзалес и вышел на Замана. Последний за содействие хакеру получил 46 месяцев тюремного заключения, пожизненный запрет работать в областях, связанных с информационными технологиями и штраф в 75 тыс.$. В свои 33 года Хумра Заман был уже достаточно обеспеченным человеком, владел большим домом, дорогими автомашинами, и думается, что наложенный штраф (не очень крупный даже по российским меркам), не подорвал его благополучие на всю оставшуюся жизнь, как это имело место в случае со Стивеном Уоттом.

Напоследок остаётся сказать несколько слов о главном герое очерка.

Гонзалес, оказавшись за решёткой, повёл себя, пожалуй, наиболее толково из всей группы. Он отказался от дачи показаний, предоставив следствию доказывать его вину, а всем своим подельникам – выложить всё, что они знают. В каком-то смысле его поведение можно уподобить тактике русского адмирала Лазарева, издавшего приказ подчинённому флоту: «Огонь не открывать, пусть стреляет противник, а мы посмотрим, где лягут его ядра!» Гонзалес фактически предложил своим противникам выложить карты на стол, чтобы определить, чем именно располагает против него следствие. Тактика очень расчётливая, хотя и не позволяющая в дальнейшем просить о снисхождении. Но Гонзалес ни о чём таком просить и не думал.