Эти фотоснимки дали Фригарду полную власть над Элизабет Бартоломью. Примечательно, что Элизабет подчинялась проходимцу, рассчитывая сохранить семью, однако, как раз семью-то она в итоге и потеряла. Поначалу требования Фригарда были хотя и циничны, но всё же разумны и понятны: он велел Элизабет собрать и передать ему 20 тыс. фунтов стерлингов. Поскольку у женщины в наличии таких денег не имелось, она была вынуждена взять в банке кредит на 14,5 тыс. фунтов стерлингов. Однако, дальше – больше. Фригард заявил, что за квартирой Элизабет установили слежку боевики ИРА, на крыше дома напротив сидит снайпер, который застрелит её, едва она переступит порог. Но поскольку в квартире оставлены важные документы, Элизабет должна тайком туда проникнуть и забрать их. Ночью женщина с чёрного хода вошла в подъезд, приоткрыла дверь собственной квартиры и двинулась ползком по коридору, пытаясь в темноте отыскать нужную сумку. Ей даже в голову не пришла мысль позвонить в полицию и сообщить о «снайпере в доме напротив»! Фокус с «тайным» проникновением в собственное жилище повторялся в дальнейшем неоднократно – Фригард явно испытывал огромное удовольствие, выставляя Элизабет законченной дурой.
Аппетит, как известно, приходит во время еды. Убедившись, что Бартоломью бессловесно выполняет даже абсолютно бессмысленные и лишённые логики приказы, Фригард в дальнейшем стал развлекаться ещё отвязнее. Так, он запретил ей пользоваться косметикой, парфюмерией и туалетной бумагой. После этого последовал приказ записаться в Церковь Свидетелей Иеговы (деятельность этой тоталитарной секты на территории Российской Федерации запрещена). Ещё через какое-то время Элизабет Бартоломью по приказу Фригарда подалась к кришнаитам и стала носить оранжевое сари, выбелила волосы и побрила брови. Муж Элизабет, потрясённый странными переменами в поведении жены, оставил её. Это было, пожалуй, самое умное, что он мог сделать.
Отец Элизабет, встревоженный непонятными переменами в жизни дочери, попытался было вмешаться в происходящее. Фригард заверил Братоломью, что в интересах «государственной безопасности» отца необходимо нейтрализовать. «Сделай это сама, иначе мне придётся послать снайперов!» – зловеще посоветовал мошенник. Надо сказать, что рассуждения о «таинственных снайперах» с какого-то момента сделались эдаким рефреном разговоров Фригарда, причём в зависимости от темы разговора он от снайперов либо прятался, либо наоборот, посылал их в погоню. «Спасая» папу от «снайперов», дочка решилась на поразительный шаг – Элизабет Бартоломью подала в полицию официальное заявление, лживо обвиняя отца в сексуальных домогательствах в её детские годы. Когда шокированная мать попыталась было вразумить дочку и уговорить её не клеветать на отца, Элизабет дополнила первое обвинение новым – теперь отец обвинялся в том, что допускал в отношении дочери сексуальные злоупотребления, а мать – в том, что потворствовала ему в этом. Элизабет Бартоломью полностью разрушила свои отношения не только с мужем, но и с родителями, и случилось это под непосредственным воздействием Роберта Фригарда.
Мошенник же, словно проверяя границы своей власти, продолжал выдумывать всё новые «секретные поручения». Он как будто соревновался с самим собою, изобретая всё более безумные распоряжения. Роберт приказывал Элизабет дожидаться его в самых неожиданных местах и уходил сначала на несколько часов, а потом – на несколько дней. Однажды он заставил Элизабет ждать себя на скамейке в осеннем парке четверо суток. Кстати, это были ещё «цветочки», другие жертвы Фригарда дожидались его порой неделями. Сара Смит в ожидании возвращения Фригарда однажды провела в аэропорту «Хитроу» 23 дня, отсыпаясь в зале ожидания и питаясь объедками из мусорных баков.
О таких мелочах, как раздевание донага в общественных местах, можно даже не упоминать – Фригард не мог отказать себе в удовольствии неоднократно отдавать Элизабет подобного рода приказы. Если бы Элизабет была чуточку умнее, она бы без сомнения задумалась над тем, для чего сотрудник солидной спецслужбы ведёт себя столь неадекватно и отдаёт команды, присущие явные психопату?