Преступники-сыщики

– О мистере Форли, мадам, можно сказать только то, что в нем осталась хоть капля совести и порядочности, потому что он не стал препятствовать существованию ребенка и не уничтожил все сведения о его происхождении, а ведь мог изначально дать согласие на его смерть или же бросить на произвол судьбы, оставив его, совершенно беспомощного, одиноко прозябать в этом жестоком мире. Обман был произведен с поистине дьявольской хитростью, мадам. Баршемы, став соучастниками задуманного им злодейства, оказались у него в руках еще и потому, что он обеспечивал их средствами к существованию. Он привез их в Лондон, чтобы держать под присмотром. Поселил их в этом пустующем Доме, предварительно отказавшись от услуг агента под тем предлогом, что желает сам подобрать арендатора; и, не сдавая дом внаем, обеспечил ребенку самое надежное укрытие из всех возможных. Мистер Форли мог приходить сюда, когда ему вздумается, дабы убедиться, что бедный малютка не умер от голода и одиночества; наверняка его визиты выглядели как надлежащая забота о своей собственности. Здесь малышу предстояло расти в уверенности, что он – сын Баршема, до тех пор, пока не пришло бы время получать ему вспомоществование, размер коего определила бы нечистая совесть мистера Форли. Быть может, оказавшись на смертном одре, он и раскаялся; но не раньше – в этом я совершенно уверен – ни минутой раньше!

Негромкий двойной стук в дверь заставил нас вздрогнуть.

– Посланец! – едва слышно прошептал Троттл и немедленно отправился отворить дверь. Он вернулся, ведя за собой респектабельного пожилого мужчину, одетого, как и Троттл, в черный костюм с белым шейным платком, но в остальном нисколько на него не похожего.

– Боюсь, тут произошла какая-то ошибка, – проговорил незнакомец.

Троттл, сознательно возложив на себя обязанности по разъяснению сложившегося положения, заверил джентльмена, что никакой ошибки нет, представил ему меня, после чего осведомился о причине его визита – не поручение ли покойного ныне мистера Форли? Джентльмен был поражен до глубины души, однако ответил утвердительно. За сим последовало неловкое молчание. Незнакомец не только выглядел удивленным, но и явно опасался того, что скомпрометировал себя. Заметив это, я сочла за благо попросить Троттла положить конец дальнейшим недоразумениям, правдиво изложив все подробности этой истории в том виде, в каком он представил ее мне; а джентльмену я посоветовала терпеливо выслушать ее ради памяти покойного мистера Форли. Он отвесил мне уважительный поклон и заявил, что готов слушать нас с подобающим вниманием.

Мне, как, впрочем, и Троттлу, стало очевидно, что мы имеем дело, по крайней мере, не с бесчестным человеком.

– Прежде чем я выскажу свое мнение относительно только что услышанного, – искренне и взволнованно сказал он после того, как Троттл умолк, – я прошу, справедливости ради, дать мне возможность объяснить тот факт, каким образом я оказался замешан в этом странном, шокирующем деле. Я был доверенным консультантом по правовым вопросам покойного мистера Форли, а теперь являюсь еще и его душеприказчиком. Чуть более двух недель назад, когда мистер Форли уже был прикован к постели болезнью, он послал за мной и поручил выплатить некоторую сумму мужчине и женщине, присматривающим за этим домом. Он добавил, что у него имеются причины сохранить данное поручение в тайне. Мистер Форли умолял меня устроить мои дела таким образом, чтобы визит сюда я смог нанести или в минувший понедельник, или сегодня вечером; он добавил, что напишет этим людям, дабы предупредить их о моем приходе, не упоминая моего имени (кстати, моя фамилия Далкотт), поскольку не желал, чтобы в будущем эти мужчина и женщина докучали мне. Нечего и говорить, поручение показалось мне весьма странным; но, учитывая природу моих дружеских и длительных отношений с мистером Форли, отказаться я не мог и согласился выполнить его, не задавая лишних вопросов. В противном случае мне пришлось бы расстаться с давним клиентом. Дела помешали мне выполнить это задание в минувший понедельник – таким образом, я оказался здесь сегодня, несмотря на скоропостижную кончину мистера Форли, и, должен подчеркнуть, по-прежнему ничего не знал о происходящем; следовательно, как душеприказчик, считал себя обязанным прояснить все обстоятельства. Клянусь честью, такова правда, во всяком случае, в том, что касается меня лично.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – ответила я.

– Вы только что упомянули о смерти мистера Форли как скоропостижной. Могу я осведомиться: довелось ли вам присутствовать при его последних минутах и не оставил ли он каких-либо заключительных указаний?