Преступники-сыщики

– Видеть меня? – с удивлением переспросила она и вышла в вестибюль, где ее уже поджидал привлекательный мужчина средних лет в смокинге.

– Мистер Гордон! – воскликнула она. – А я и не подозревала, что вы здесь!

Он же выглядел необычайно серьезным.

– Боюсь, у меня для вас дурные известия, мисс Левингроу, – сказал мужчина, и она побледнела.

– Это не о папе?

– В некотором смысле. Насколько я понимаю, у него крупные неприятности.

Она недоуменно нахмурилась:

– Неприятности? Какие еще неприятности?

– Я не хотел бы говорить об этом здесь. Вы не могли бы проехать со мной в полицейский участок?

Не веря своим ушам девушка уставилась на него, приоткрыв от изумления рот.

– В полицейский участок?

Гордон подозвал застывшего в ожидании капельдинера.

– Принесите из ложи пальто мисс Левингроу, – властно распорядился он.

Спустя несколько минут они вместе вышли из театра и уселись в поджидавшее их авто.

Часы пробили двенадцать, когда мистер Левингроу с трудом высвободился из объятий кресла и потянулся. Генрих ушел почти три часа назад. Собственно говоря, он рассчитывал успеть сесть в последний поезд на континент и потому торопился так, что не захватил с собой ничего, кроме носового платка. Не подозревая о подобном дезертирстве, мистер Левингроу уже собрался подняться по лестнице, когда громкий стук в дверь сотряс дом. Он обернулся к лакею.

– Посмотрите, кто там, – проворчал он и с любопытством застыл в ожидании.

Дверь открылась, и мистер Левингроу узрел на пороге коренастую фигуру полицейского инспектора.

– Левингроу? – осведомился незваный гость.

Хозяин выступил вперед.

– Да, так меня зовут, – сказал он.

Инспектор неторопливо вошел в холл.

– Я хочу, чтобы вы проехали со мной в полицейский участок.

Манеры его были отрывистыми и резкими, почти грубыми, и Левингроу впервые в жизни испытал нечто вроде укола страха.

– В полицейский участок? Зачем?

– Я вам все объясню на месте.

– Но это же форменное безобразие! – взорвался негодованием толстяк. – Я немедленно позвоню своим адвокатам…

– Вы намерены поднять шум?

В тоне инспектора прозвучала столь неприкрытая угроза, что Жюль моментально пошел на попятную.

– Хорошо, инспектор, я иду. Однако думаю, вы совершаете очень большую ошибку и…

Его вытолкали из дома, сопроводили вниз по ступенькам и запихнули в ожидающее авто.

Это не было обычное такси. Занавески на окнах задернуты. Более того, оказавшись в салоне, он сразу же понял, что находится там не один. Лицом к нему сидели двое мужчин, а инспектор устроился рядом с арестованным.

Левингроу не мог разглядеть, куда его везут. Прошло пять минут, потом десять… полицейский участок находился гораздо ближе. Он рискнул задать вопрос.

– Я могу вас успокоить, – прозвучал спокойный голос. – Вас везут отнюдь не в полицию.

– А куда же в таком случае?

– Скоро узнаете, – последовал ответ.

Минул почти час, прежде чем авто остановилось перед темным домом и властный «инспектор» коротко приказал ему выходить. Дом имел вид необитаемого; пол в коридоре был покрыт мусором и пылью. Мистера Левингроу провели вниз по каменной лестнице в подвал, отперли стальную дверь и втолкнули внутрь.

Не успел он переступить порог, как на стене зажглась тусклая лампочка, и он понял, что оказался в бетонной камере, где из мебели имелась одна лишь кровать. В дальней стене находился открытый проем, лишенный двери, за которым располагалась умывальная. Но мистер Левингроу покрылся холодным потом вовсе не от этого – он увидел, что двое его сопровождающих надели маски, полностью скрывавшие лица. Инспектор же исчез, и, несмотря на все старания, Жюль не мог вспомнить, как тот выглядит.

– Вы останетесь здесь и будете вести себя тихо. Да, и можете не бояться, что кого-либо обеспокоит ваше исчезновение.

– Но… моя дочь! – в ужасе пролепетал Левингроу.

– Ваша дочь? Она завтра утром отбывает в Аргентину в сопровождении мистера Гордона – как отбыли дочери других мужчин.

Левингроу ошеломленно уставился на говорившего, сделал шаг вперед и, лишившись чувств, упал на пол.

Минуло шестнадцать дней; шестнадцать дней сущего ада, в коем пребывал визжащий, наполовину лишившийся рассудка мужчина, который часами расхаживал по камере, пока не валился на кровать бездыханным от изнеможения. И каждое утро к нему приходил человек в маске и рассказывал ему о том, какие планы были составлены в отношении его дочери, а затем в мельчайших деталях описывал заведение в Антофагасте, то, что должно было стать пунктом назначения для Валери Левингроу; о некоем сутенере… они показали ему его фотографию… хозяине этого адского места.

– Вы дьяволы! Дьяволы! – захлебывался криком Левингроу и начинал беспорядочно размахивать руками, однако надсмотрщик небрежным толчком отправлял его обратно на кровать.

– Не стоит винить Гордона, – издевательски говорил он. – Ему же надо как-то зарабатывать себе на жизнь… Он всего лишь агент того человека, которому принадлежит кабаре.

Но вот однажды утром, на восемнадцатый день, к нему вновь пришли трое мужчин в масках и сообщили, что Валери прибыла на место и что ее посвящают в обязанности танцовщицы…