Преступные игры гения

– Она оставила меня, бросила! – По симпатичному лицу парня побежали слезы, он их даже не смахивал. – Когда я в ней так нуждался, она взяла и оставила меня! И я… Я не сумел всего этого пережить. Не сумел! Я стал таким, каким стал.

– Я правильно понимаю: ты сейчас начинаешь косить под психически ненормального? Чтобы уйти от наказания?

Откуда силы взялись. Вопросы задавала окрепшим голосом. Даже с издевкой.

– У тебя ничего не выйдет. Все твои действия были осознанными. С вполне конкретным мотивом.

– И каким же? – заинтересованно глянул на нее Рыжов.

– Месть! – выкрикнула Аня.

И ей даже удалось чуть приподняться на локтях. И тут же, опустив взгляд, она осознала, что лежит на топчане совершенно без одежды.

– Ты… Зачем?!

Прикрыться было нечем. На топчане лежал медицинский резиновый матрас. И больше ничего.

– Какая же ты красивая, Аня. Безупречно красивая, – его ладонь поплыла над ее телом на расстоянии нескольких сантиметров, не касаясь. – И я увековечу эту красоту. Осетров Валерий увековечивал вас на холсте. А я – в смерти. И все запомнят вас красивыми, молодыми, без выпавших зубов, артритных коленей, жира на животе и бедрах. Такой и тебя запомнят – спортивной, с красивой грудью и гладкой кожей. И твой Гена уже никогда не оправится. Сначала его девушка, потом ты. Но для тебя, милая, я сделаю исключение.

– Какое?

Странно, но она пока не паниковала. Искренне надеялась, что ее уже ищут. В прошлый раз Якушев поднял всех на ноги. А Гена…

– Я не стану трогать твои волосы, Аня, – произнес Рыжов.

Он сидел на старом венском стуле напротив нее. Одна нога закинута на другую. Пальцы сцеплены в замок на колене. Взгляд спокойный, почти мечтательный. Глядя на парня, никто и никогда бы не подумал, что он способен причинить зло.

– Почему я лишаюсь такой привилегии?

– Ну… Ты не блондинка. И машинку по утилизации мусора вы отсюда увезли, – мило улыбнулся Рыжов и кивнул куда-то в сторону. – Ты же поняла, что мы в доме Валеры? Взгляни на это.

Она перевела взгляд. У стены из красного кирпича стоял ее огромный портрет.

– Но…

– Знаю, знаю, что ты скажешь, – замахал он на нее руками. – Что твой портрет уже был вывезен отсюда экспертами. Это другой, Аня. Он их сделал несколько. Этот, к слову, потащил с собой, когда Пеклов увозил его на верную погибель. Там я его и забрал.

– Ты и Осетрова убил?!

Аня попыталась приподняться чуть выше, но сил не было. И шея за левым ухом странно сильно болела. Она тронула это место ладонью.

– Это укол, Анечка. Извини. Но ты ведь очень сильная. Как еще можно было с тобой справиться? Моя первая попытка не увенчалась успехом. Пришлось продумать все до мелочей. Ты отключилась мгновенно. И прежние силы к тебе так и не вернутся. И я сделаю тебе еще один укол. Он у меня уже приготовлен. Ты будешь в сознании, но не сможешь двигаться. И все будешь понимать.

– Что именно?

– Что ты умираешь, истекаешь кровью. А я соберу ее – не пропадать же добру, – он хихикнул. – И напишу самую лучшую свою работу. Которая сделает меня знаменитым.

– Серова ни при чем? – сделала она неожиданное предположение. – Тебе надо было как-то запятнать Осетрова. Ты завидовал ему. Его таланту. А тут он еще и краску изобрел.

– Это я! – заорал вдруг Рыжов нечеловеческим голосом. – Это я ее изобрел, поняла?! А он у меня украл рецепт. И выдал за свой. И поэтому оттенок пурпура на его мазне всегда выходил не таким, как у всех. А это было мое изобретение! Еще когда я учился в колледже искусств, я его придумал. И, дурак, поделился радостью со своим преподавателем. А он… Он украл у меня мое открытие! И выдавал за свое. Продавал на Точке картины, сволочь!

Илья всхлипнул по-детски, съежившись на венском стуле и замирая странной уродливой скульптурой.

– А ты принялся досаждать Паршиной, приставал к ней, умолял найти рецептуру у Осетрова. Так?

– Так. Только рецептуру я знал. Лучше всех! Мне просто нравилось ее преследовать. Она же была девушкой Осетрова! А это стало для меня сигнальной линией. Черной меткой для всех его баб!.. Она злилась, психовала, жаловалась своему тупому дружку – Димке Пеклову. А что он мог? Он промямлил что-то, когда подошел ко мне. Что он мог мне сказать, если задолжал мне столько, сколько Лидке и не снилось.

– На что ему нужны были деньги?

– Дом отстроить, – фыркнул Рыжов почти весело. – У него сгорел дом. Молния попала или из-за неисправной электропроводки…

– Или ты его поджег, чтобы скрыть следы преступления – убийства Серовой. Так? Так было?

– Или так, – совершенно буднично отреагировал Рыжов, подергав плечами. – Больно любопытный там дед по соседству жил. Все вынюхивал, подсматривал. Мог и разболтать что-то. Пришлось принять меры предосторожности. Огонь способен уничтожить все следы. Все!

– Но он успел нам дать показания. И он узнал тебя, – соврала Аня, спрятав за поясницу руки и пытаясь размять пальцы, сжимая их в кулаки и с силой разжимая. – Его показания есть в деле.