Преступный разум: Судебный психиатр о маньяках, психопатах, убийцах и природе насилия

Диагноз Себа был поставлен единодушно. Наличие бреда при отсутствии других психотических симптомов, таких как голоса или видения, указывало на диагноз «бредовое расстройство»; этот диагноз относится к той же категории, что и шизофрения. Существует также термин для обозначения специфического типа переживаний, наблюдающихся у Себа, – синдром Капгра, названный в честь Жозефа Капгра, описавшего случай с женщиной средних лет, жившей в Париже, которая в июне 1918 г. посетила местного комиссара полиции и попросила двух полицейских сопровождать ее и засвидетельствовать многочисленные преступления. Она сообщила, что по всему Парижу, в том числе в подвале ее дома, незаконно держат в заточении детей. Полиция поместила ее в лазарет, откуда ее увезли в психиатрическую лечебницу Сент-Анн. Примерно через год ее перевели в другую лечебницу, Мезон-Бланш. Там она попала в поле зрения психиатра Капгра, который заинтересовался темой подмены и исчезновения, главной в ее бредовых убеждениях. Она считала, что стала жертвой похищения и что у нее и других людей есть двойники. Вместе с коллегой психиатр опубликовал отчет об этом случае, который они назвали illusion des sosies, или бред ложного узнавания.

В медицинской школе меня учили: если я нашел нужный термин для состояния пациента и его симптомов, то я узнал достаточно и экспертиза, таким образом, завершена. Но эти термины только описывают, а не объясняют. Чтобы добраться до глубинных механизмов, объясняющих, почему Себ испытывает подобные симптомы, нужно детально разобраться в том, что именно он говорит. Если мы признаем, что уникальная природа психических переживаний человека – это продукт работы его психики (что не вызывает сомнений), то внимательное отношение к его словам, скорее всего, прольет свет на то, как именно его мозг генерирует эти переживания. Поэтому вместо того, чтобы спрашивать своих пациентов о том, является ли ложное убеждение, которого они придерживаются, заблуждением, я стараюсь побудить их как можно точнее рассказать, как возникло это убеждение и почему они продолжают его придерживаться.

Знания о работе мозга также помогут интерпретировать слова Себа. Он утверждал, что женщина, которую он убил, напоминала его мать, но была другой личностью. Он признал, что не смог обнаружить никаких различий во внешности между самозванкой и матерью, но все равно не сомневался, что это не его мать. Как такое возможно? По результатам сканирования мозга людей и других приматов мы знаем, что распознавание других людей в значительной степени базируется на различении лиц и включает в себя несколько путей к мозгу. Существенную роль в распознавании лиц играет сеть нейронов, которая обрабатывает физический образ лица: отдельные нейроны реагируют на различные черты или характеристики, такие как расстояние между глазами или форма губ, и вместе распознают конкретное лицо. Однако сбои в этой сети могут нарушить способность распознавать лицо знакомого человека, и это состояние известно как прозопагнозия, что буквально означает «неузнавание лица».

Проблема Себа заключалась не в прозопагнозии. Он мог распознать лицо своей матери. Он сомневался в ее личности. Меня заинтересовал его рассказ о том, как переживания стали выходить из-под контроля. До того как у него появились явные параноидальные мысли, он был полон сомнений относительно окружающего мира. Он подчеркивал, что все казалось нереальным, он ни в чем не был уверен. Это навело меня на мысль, что проблемы Себа начались с неспецифического вмешательства в эмоциональную значимость его восприятия. Точнее говоря, Себ не мог ясно понять, в чем дело, но смутно ощущал опасность.

Себ рассказал, как это ощущение двусмысленности и туманной угрозы резко сменилось уверенностью. Ему в голову пришла идея, которая помогла разрешить замешательство относительно реальности окружающего мира (включая личность его матери) и не противоречила его теории заговора. Но, хотя мысль о том, что некая самозванка подменила его мать, соответствовала реальности Себа, она не соответствовала реальности других людей. И поэтому, вместо того чтобы отвергнуть эту идею, Себ интерпретировал действия других людей таким образом, чтобы они эту идею подтверждали. Вера в то, что подмена матери была частью масштабного заговора, придала смысл его переживаниям, и он отобрал доказательства, соответствующие этим убеждениям. В ответ на потерю чувства узнавания, которое ранее сопровождало визуальный образ матери, Себ выдумал последовательные, но ложные установки.