Преступный выбор

Джо уставился на картину на стене. Она была написана маслом несколько десятилетий назад одной из его прапрабабушек, которую он ни разу не видел даже на фотографиях. Это была одна из немногих ценных вещей, которые смогла взять с собой ее дочь, покидая Гавану. Возможно, художнице не хватало мастерства — мазки ложились слишком тяжело, перспектива казалась несколько расплывчатой и была плохо прописана. Но ценность ее все равно была несомненной.

Так же и с Джошем. У него тоже были некоторые сентиментальные привязанности — по крайней мере, к некоторым из друзей, если не к брату. Лучшая подруга Дори была в ужасе, когда та попросила не давать Джошу никакой информации о том, где находится Джо или его родители. «Он ведь твой сын, твоя плоть и кровь! Как ты можешь поворачиваться к нему спиной?!»

Ничто, сказала тогда Опел, ничто не заставит ее вот так бросить собственных детей, и ей было стыдно за свою подругу. Как Дори могла хотя бы подумать об этом! И если бы Джош связался, например, с ней — конечно, не самый вероятный вариант, но все же возможный, — то Опел, поколебавшись, все ему выложит как на духу. И адреса, и номера телефонов.

— А что вы делали после того, как я уехал из Чикаго?

Лиз причесала пальцами волосы, а затем положила подбородок на руки, свернувшись клубочком.

— Джош посчитал, что для него безопаснее всего тоже будет оказаться подальше оттуда.

— И ты уехала с ним.

Да, пусть теперь Лиз больше его не любила. А тогда? Бросила свой дом, работу — если, конечно, она у нее была, — и ради чего? Чтобы сбежать из Чикаго с человеком, которого хотели убить… Наверное, это требовало особой преданности, верно?

— Чикаго ведь не был моим родным городом. Я просто довольно долго там жила. Пришла пора двинуться дальше.

— Куда?

— Мы часто переезжали. Добрались аж до Сан-Франциско.

— А потом он бросил тебя.

— Просто удивительно, не так ли? — Улыбка вышла кривой и безрадостной.

Это и впрямь было удивительно. С одной стороны, Джош не оставался так долго рядом ни с одной женщиной. С другой… как можно просто уйти от такой девушки, как Лиз?

Да и с чего бы мужчина из плоти и крови захотел бы сделать это?

— А почему кафетерий? — между тем спросила она, пока Джо пытался найти ответ на собственный вопрос. — Здесь наверняка хватало и других предложений. Ты уже тогда был ценителем хорошего кофе?

— Не-а. Я часто его пил (и помногу, кстати), но до того, как приехал сюда, не умел обращаться даже с кофеваркой. Мне просто показалось, что…

Джо до сих пор прекрасно помнил тот день, когда принял это решение, все до мелочей. Он долго ехал, не зная, куда направляется, главное — подальше от Чикаго. К полудню мужчина добрался до Коппер-Лейк и остановился на обед в «Элли Дели». Потом он прогулялся пешком по центру города, не слишком стремясь снова оказаться в тесном салоне автомобиля, и внезапно осознал, что впервые за последние полгода не испытывает потребности постоянно оборачиваться. Он решил тогда, что это знак судьбы. А потом увидел и сам знак. «Продается», — гласило объявление, приклеенное к витрине магазина, названного его именем. Джо зашел внутрь и через два часа вышел с бумагами на руках и новым местом жительства.

— Это правильно, — закончила вместо него Лиз. — Тебе показалось, что это правильно.

Тот кивнул.

— Тогда я знал о кофе совсем немного, только то, что хороший кофе — штука вкусная, а плохой — соответственно, невкусная, но лучше уж последний, чем вообще ничего. Поэтому первое, что я сделал (кроме того, что закрыл кафе на ремонт), — это начал вновь открывать для себя кофе. И теперь я гурман. Тогда я просто был готов начать что-то с нуля. Что именно, было не так уж и важно.

Девушка какое-то время молчала, а на ее лице отражалась тоска. Возможно, она тоже готова начать что-то с нуля? И теперь Лиз просто искала Джоша, чтобы завершить двухлетний период своей жизни и двинуться дальше, к чему-то новому? Интересно, где она решит остановиться? Вернется в Чикаго? А может, домой в Канзас?

Джо понял, что их милые посиделки пора заканчивать, когда осознал, что смакует эту мысль. Очевидно, проводить слишком много времени наедине с Лиз опасно. Ей нужно уходить отсюда, и не важно куда — в коттедж персикового цвета или на другой конец страны. Но прежде чем Джо успел притворно зевнуть или изобрести какой-нибудь предлог, чтобы ненавязчиво выставить ее за дверь, как раздался скрежет когтей по деревянному полу и громкий треск за спиной.

Мужчина вскочил на ноги, ощутив знакомый холодок застарелого страха, прокатившийся по всему телу, и развернулся, ожидая увидеть выбитую дверь или разбитое вдребезги окно.

Но ничего по-настоящему страшного не случилось. Всего лишь упала вешалка, сделанная из дуба и меди, стоявшая у двери. Куртки, кепки и шлем, в котором Джо ездил на велосипеде, беспорядочно валялись вокруг. Медвежонок сиротливо жался к Лиз, пытаясь отыскать безопасное место, а Элизабет гордо стояла посреди всего этого бардака, один конец поводка провокационно торчал из-под вешалки, а второй так и остался в ее стиснутых зубах.

Лиз попыталась подавить смех.