Пресветлые дни Иннокентия Санненского и Валентина Учеблова

– Как, Вы разве не слышали? Дело в том, что разработка пеналов – мое хобби. На самом деле я известный продюсер, стоял у истоков свердловского рок клуба и играл в проекте Наутилус Помпилиус. Потом переехал в Питер и стал помогать делать первые шаги группе Аквариум. С Гребнем у нас не сложилось, поэтому я стал заниматься Шевчуком. Можно сказать, что они оба состоялись благодаря мне. Как будет время, я расскажу обо всем этом, а пока мне надо позвонить в Москву Филиппу. У Киркорова послезавтра юбилей, надо бы его предупредить, что приезжаю.

Они подошли к телефону-автомату, и Валентин вошел в него, проронив фразу:

– Я сейчас, буквально две минуты, – и захлопнул за собой дверь.

Жанна стояла, как вкопанная. Она не знала, что сказать. Неужели это правда?

– Нет, неправда. Врет он все, – неожиданно прервал молчаливое смятение Жанны Иннокентий, – никакой он не продюсер, а обычный человек, и никаких у него особенных талантов я никогда не наблюдал. Работает на автозаводе в моторном цеху, производя шурупы для троллейбусов. Не верьте ему. Он всем девушкам так говорит, а ему все верят.

– Да? Жалко, – печально произнесла Жанна.

– А я действительно хороший песенник. Как-нибудь я к Вам приду, спою, и Вы убедитесь на самом деле – кто я такой.

Девушка стояла и молча смотрела через стекло телефона автомата на Учеблова, который очень активно жестикулировал руками, разговаривая по телефону.

– А я Вам нравлюсь? – вдруг прошептал Жора, обращаясь к даме.

– Ой, да, конечно, – не ожидая такого откровенного вопроса, иронично ответила Жанна, – конечно, я нахожу Вас довольно симпатичным.

И снова повернулась в сторону телефона-автомата.

Тут Иннокентий неожиданно осмелел, выпрямился и начал было горланить арию Фигаро, как телефонная дверь открылась.

– Тише, кретин, время-то сколько?!!! Люди еще спят, – выпалил Валентин.

– Передал Филиппу от меня привет? – прокартавил с усмешкой Кеша.

Валентин тихо улыбнулся, и все трое продолжили путь в глубь автозаводских дворов.

– Вот и мой дом, мой подъезд, – объявила Жанна.

– Да, недурственно, – отреагировал Учеблов (он же Гельман, Еблыстов, Лаптиптапдубаев, Яйцевский). – Ну ладно, Жор, мы с Жанной, пожалуй, пойдем. Завтра созвонимся.

– А как же я? – занервничал Кеша.

– Ну, я же с девушкой.

– А как же я? Неужели ты меня бросишь здесь одного?

– Жора, я же с девушкой.

– А можно мне с вами?

– Жора, куда с нами-то?

– С тобой и Жанной.

– Куда?

– К Жанне.

– Жора, ты в своем уме?

– Что же мне делать?

– Идти домой. Завтра созвонимся. Все Жанна, идем!

Валентин с мадам стали подниматься по лестнице, но Иннокентий все никак не унимался, волочась за ними:

– И я можно тоже?

– Чего ты тоже?

– Тоже.

– Что?

– И я тоже… Потихоньку…

Вы куда запропастились?

Валентин Учеблов (Учеблов) и Иннокентий Санненский (Кеша, Жора) никак не могли поступить в музыкальное училище на классическую гитару ввиду того, что перед новым поступлением, а именно за месяц до 6 июля (дата сдачи экзамена по спец.) каждого года, теряли из виду своего преподавателя Николая Зиновьевича Палкина, который тщательно их готовил на протяжении всего осенне-зимне-весеннего периода.

И вот однажды, 5 июля 1989 года, оба абитуриента, прогуливаясь по центральной улице города НН, случайно засекли своего учителя, бегущего по тротуару с деловым и очень сосредоточенным видом. Преподаватель внешне выглядел очень важно. Его взгляд был устремлен в даль. Было видно, что он спешит и приближается к цели.

Молодые, хотя уже и не юные, музыканты окликнули его:

– Николай Зиновьевич! А вот и мы!

– Ребята, привет, вы что тут делаете?

– Мы гуляем и Вас везде ищем. Куда Вы запропастились? У нас завтра экзамен по спец., и не можем Вам дозвониться уже полтора месяца!

– Ой, чуваки, извините, мне ужасно некогда. Я сейчас пью.

Трудоустройство

Иннокентий Санненский (Кеша, Жора) пришел к Валентину Учеблову (Учеблов), чтобы поделиться радостным известием:

– Учеблов, знаешь, а меня приняли на работу в филармонию.

– Да, ну! – удивился Валентин.

– Именно так! Не поверишь, сейчас расскажу. Будешь слушать?

– Нет.

– Тогда, слушай. Звонит мне сегодня знакомая из филармонии Сяся Абрамовна Батц. Ну, помнишь, я тебе о ней рассказывал? Она из концертного отдела, ну, что мероприятия всем заделывает на городских площадках. Она тебя знает, сказала, что тебе концерт когда-то организовывала. Ну, помнишь, с Елбостовым вы когда-то играли вместе?

– Нет, не помню.

– Ну, в общем, короче. Звонит она мне и предлагает работу: "Хочу ли я",– спрашивает, – "аккомпанировать Николаю Квадратову на гитаре и получать при этом двести рублей в месяц?"

– А ты что на это ответил? – вяло поинтересовался Учеблов.

– Сказал, что да. Очень хотел бы. Помнишь Квадратова?

– А это еще что за пентюх? – без энтузиазма запросил информацию о человеке Учеблов.

– Короче, это типа оперный вокалист – выпускник нашей "консы". Когда-то не мог двух фраз друг с другом соединить, все время – мимо нот! А теперь он – звезда! Все «корпоративки» его. Я естественно согласился. Как думаешь, правильно сделал?