Пресыщенность ядом

Дягилев в очередной раз обошёл тачку вокруг, проводя ладонью по крыше.

- Она реально полторашку стоит?

- Почти.

- Уровень, - кивает, бегая глазами по красному железу.

- Фикция - это не про нас, - сажусь за руль, - падай, прокатимся.

- Может, в «Саламандру»? Такое надо отметить.

- Разумные вещи глаголешь, умница сынка. Поехали.

Это последнее, что я помню чётко, его слова о «Саламандре».

Клуб уже гудел, в тот вечер он был битком, впрочем, он всегда делал бабки и пользовался популярностью, для этого я вложил много сил и связей с медийными персонами. У бара куча девочек, музыка закладывает уши, мы поднимаемся наверх, закрываясь в VIP со звукоизоляцией. Кальян, виски, ром, танцующая у шеста девчонка.

- Давай за лошадок под капотом, - Захар вытягивает руку со стопкой.

Звон стекла, вспышки, красный свет, царящий в комнате, неон, лестница, двигающиеся в такт музыке тела, всё слишком расплывчато. Громкий смех, мерзкий, давящий смех. Дягель оскаливается, трёт десну, прикрывая глаза. Белый порошок на столе, нет, он повсюду, и опять смех. Чувствую онемение, медленное расслабление, щелчок, и спокойствие трансформируется в возбуждение, мозг начинает хаотично подавать сигналы телу, ты чувствуешь себя всемогущим. Живым.

Ещё немного порошка, и полная амнезия. Я не помню, почему я нюхал, это был порыв. Забыться? Насолить отцу? Не знаю. Скорее просто эксперимент, опыт над собственным сознанием.

Темнота, улица, удар, шум... Эля. Она что-то мне говорит, кажется, даже вцепляется пальцами в ворот футболки, я смотрю сквозь неё, я всё ещё  на том дне. Зажмуриваюсь, смотрю в её глаза и вновь проваливаюсь в ночь.

Дорога, я помню дорогу, она освещается фарами. Разделительная полоса. Одна сплошная, от неё рябит в глазах, она кажется лишней, отягощает мозг. Дягилев топит по газам, заливаясь смехом, музыка - дабстеп, отъезжаю в нирвану, делая глоток из бутылки. Это алкоголь, только что? Не понимаю, даже больше - не чувствую, у него нет вкуса.

Трек застревает на репите, Захар поворачивается ко мне и берет по максимуму, скорость, ветер, поворот. Машину заносит, но его убитое сознание каким-то чудом вытаскивает нас, спасает от смерти. Это не вызывает страх, совсем нет, только больше смеха, свободы. Выровнявшись, машина плавно скользит по дороге, чуть больше скорости, ветер за окном и свет. Яркий свет прямо в глаза.

Слишком быстро, очень быстро, не понимаю, что происходит, мне не больно, скорее неудобно. Тачка слетает с дороги, переворачиваясь на крышу, вылетает подушка, я помню, как она вылетела, потому что меня припечатало к креслу. Жмурюсь, слыша шум, какие-то голоса, сознание медленно мутнеет.

В палате холодно, глаза режет свет ламп, синевато-белый цвет. Переворачиваюсь на бок, чувствуя тошноту, она едва распознаваемая, как и боль, её почти нет. Хочется пить. В палату заглядывает медсестра, её ярко-красная помада и улыбка раздражают, как и противный, низкий голос. Цыплячий писк продолжается недолго, она видит моё лицо с явным презрением и орущим на всю палату желанием, чтобы она ушла.

Она исчезает, но ей на смену, с грохотом и раздражением, приходит отец. Он прищуривается, осматривает палату и, убрав руки в карманы, останавливается у окна. Тишина, звенящая, когда не знаешь, чего ждать. Я хаотично роюсь в своей памяти, но перед глазами только свет фар и то, как кружится мир. Я ничего не помню, всё словно во сне. Боль в рёбрах даёт  о себе знать.

- Завтра ты улетаешь из города на несколько месяцев.

- Что случилось? - касаюсь рукой головы, она начинает невыносимо ныть.

- Что случилось? - злая усмешка. - Как своевременно ты задаёшь вопросы! - голос вмиг становится металлом. - Вы со своим придурошным дружком кого-то там сбили, я не вникал, этим занимаются другие люди, но, слава Богу, они меня предупредили. Что должно быть в башке? Что вообще в ней есть, в твоей голове? Ты мозг хоть иногда включаешь, думаешь? - орёт, продолжая неподвижно стоять.

- Насмерть?

- Что?

- Сбили... насмерть?

- Проснулась совесть? Боишься ночных кошмаров?

Молчу, он думает, что мне всё равно, что я не понимаю того, что сделал, и что мне не жаль. Мне жаль, и я не хотел, я виноват, но не хотел. Этого не должно было случаться.

- Все живы, дело замнут в ближайшее время, мне не нужны проблемы, и чтобы моя фамилия мелькала в новостной хронике.

Поправляет пиджак, наконец поворачиваясь в мою сторону.

- Это последний раз, когда ты так легко отделался, в следующий я самолично устрою тебе общественное линчевание. Понял меня?

- Понял.

- Приятного лечения, - криво смотрит на вновь забежавшую медсестру, - Сидоров привезёт тебе билеты и сопроводит в аэропорт.

- Александр Николаевич, - главврач переступает порог, - пришли результаты теста.

Отец задирает подбородок, разрешая озвучить результат. Я уже знаю, что это за тест, на наркоту.

- Я был под… - опережаю дока, - ночью в клубе, с Дягилем.

Отец кивает и молча уходит из палаты, доктор бежит следом, через минуту он возвращается, поджимая губы.

- Ваш отец распорядился, чтобы мы перевели вас в обычный стационар.