Претерпевшие до конца. Том 1

Немало скрасила поездку встреча с Лялей Аскольдовой. Жаль, Серёжа в Посаде остался – вот бы обрадовался подруге старинной! Пригласила её с мужем в гости. Себе, признаться, хлопоты лишние, но Серёжа рад будет… Да и невежливо как-то не пригласить. А Ляля замялась, глаза отвела:

– Жорж, наверное, не сможет… А я… Я непременно. Я ведь искала вас…

Жорж не сможет? Да ещё так стеснительно? Ну, дела! Без году неделя в браке, а уже такие отношения? Хотя рассказывал Серёжа про этого самого Жоржа. Нашла себе Ляля мужа, только посочувствовать можно – намается с ним. Или уже как будто?

Ляля, по всему видать, на Сухаревке не бывала. Непривычно ей здесь было, неловко. Счастливая! Хотя… За счёт дяди-подлеца жить – тоже не великое счастье. Лучше уж башмаки тачать и торговать.

– А Серёжа в Москве не бывает?

Серёжа? В Москве? Да, вот, пустила однажды одного… Привёз с собой… скрипку. Старинную. Ценную. Он, видите ли, увидел продающую её женщину с маленькой дочерью. Оказалось, скрипка – её покойного мужа. И она так бережно кутала её, дрожа сама на ветру. И так трогательно было: бедная, хрупкая скрипка, бедная, хрупкая женщина… И пожалел. Отдал ей все деньги. А скрипку привёз… Оправдывался: Женя подрастёт, играть будет. Женя! Жене бы с голоду не опухнуть дотоль… И кто, скажите на милость, будет учить его играть? Так и лежала скрипка у мужа в кабинете. Продать её он почему-то ни в какую не желал… С той поры Лидия не допускала, чтобы Серёжа ездил в город один. Слишком велик убыток семейному бюджету от таких поездок.

– Бывает… иногда… – подробностей Ляле знать незачем.

Откровенно говоря, не очень-то рада была Лидия нежданной спутнице. Приходилось отвлекаться на разговор, когда каждая секунда горела. За считанные часы нужно было умудриться расторговать привезённое, купить (а для того ещё и найти) кое-что, заскочить к себе на Маросейку и успеть на поезд. Чтобы хоть к ночи-то, к ночи дома быть! И дать роздых обращённому в пружину телу. А потом снова в путь. Теперь уж более дальний – за провиантом в соседние губернии. Ехали знакомые посадские на днях – так хоть с ними. Всё не одной. Как-никак, а небезопасно… И непокойно было от этой предстоящей поездки – не привыкла своих оставлять без пригляда. Особенно маленького Женю… Тут только на отца надежда. Хоть и стар, но присмотрит за внуком. А, по-хорошему, няньку бы… Была прежде, да Серёже она не нравилась. Мол, зыркает недобро, говорит неласково. А теперь новую няньку в семью брать – лишний рот выйдет. Как ни крути, всё худо. А ведь разрухи конца и края не видать! И как же обернуться? Даже такого лошадиного здоровья, каким Господь наделил, мало будет…

Роились в голове мысли, столько вопросов решать необходимо было, а тут ещё Ляля… Ей-то, поди, спешить некуда. Вздыхала тоскливо. Эх, барышня, барышня, тебе бы покрутиться так же – на вздохи бы сил не осталось.

– Какая ты, Лида, стала… Я бы так не смогла…

Да, куда бы ты делась, голубка, если бы нужда довела? Или Лидия к такой жизни подготовлена была? Тоже ведь барышня, дочка профессорская. Теперь и вспомнить чудно. Посмотришь на свои распухшие руки и не поверишь, что были они когда-то нежными и мягкими, что в шёлковые перчатки облекались…

А всё-таки, словно ветер попутный в спину дул – всё успела. И до вокзала Ляля извозчика наняла, не поскупилась – домчал, как в стародавние времена. В пролётке только и перевела дух, расслабила натруженное тело. И, подумав, что впереди снова давка в поезде, передёрнулась. Это что ж сотворить надо было, чтобы поезда обратились в душегубки? В ходынки на колёсах? Как это свершилось? Как им это удалось? Непостижимо!

В Посад Лидия вернулась к ночи. Не без труда доволокла одеревеневшие ноги до дома и ещё на подходе к нему угадала по мелькавшим в освещённом окне теням, что о покое думать и теперь рано. Дома – гости. Кто? Не всё ли равно, в сущности! Философы, писатели, художники, учёные… Люди, несовместимые с нынешним временем. Потому что время настало – первобытное. А для первобытного времени не нужны ни знания, ни таланты, ни ум, ни дух… А крепкие руки. И ноги. И житейская смекалка. И желательно полное отсутствие стыда… Нужно из людей обратиться полулюдьми, неандертальцами… Тогда есть все шансы выжить. Но люди, регулярно собиравшиеся в гостиной Кромиади, принять этого не желали и не могли. Всех их Лидия любила. Но в этот миг эта любовь как-то затихла, оробела. Подавленная нечеловеческой усталостью. Хотелось одного – напиться горячего кипятку и лечь. И не шевелиться. А предстояло изображать гостеприимство… И ведь не догадаются расположившиеся в гостиной тонкие натуры, что хозяйке нужен отдых. Как не догадался Серёжа, что нынешним вечером устраивать полуночные заседания более чем неуместно. Впрочем, он и не устраивал. Просто они пришли, а он, как вежливый человек, не мог пояснить им, что они не ко времени… Ах, как он предупредителен и вежлив со всеми! Хоть бы толику этой предупредительности оставил жене… Что ж, сама же такой порядок установила в доме. Чего теперь жаловаться? Надо терпеть…