Преторианец

– Если окажется, что наш милый опцион причастен к какому-нибудь заговору, тогда я с удовольствием предложу свои услуги любому, кто вознамерится его допрашивать.

На заре трибун Бурр отдал своей когорте приказ собраться и построиться перед казармой. Небо было закрыто тучами, в воздухе висела сырость. Гвардейцы построились по центуриям и пока стояли «вольно». Макрон и Катон были из числа первых, кто встал в строй, и теперь смотрели, как другие гвардейцы, пошатываясь, выбираются из казармы. Многие ещё застёгивали на ходу ремни. Центурион Луркон вышел одним из последних, у него было бледное лицо и заплывшие глаза.

Катон наклонился к Макрону:

– Да он пил всю ночь!

– Бедняга! У него, должно быть, сердце разбито, – ответил Макрон. В его тоне не было ни капли сочувствия.

Тигеллин, встав на два шага впереди первой шеренги, повернул голову и проорал:

– Молчать! Кто ещё произнесёт хоть одно сраное словечко, получит взыскание!

Луркон скривился при этом выкрике и прошаркал на своё место перед опционом и знаменосцем-вексилларием. Когда последний солдат когорты занял место в строю, воцарилось недолгое молчание. Потом из главного входа казармы появилась мощная фигура трибуна Бурра. Старший центурион когорты, треценарий, набрал в грудь побольше воздуху и выкрикнул:

– Равнение на командира!

Все встали по стойке «смирно», раздался громкий хруст подкованных гвоздями подошв по каменным плитам. Бурр проследовал к площадке перед своим подразделением, заложив руки за спину, надувая грудь и одним целым глазом осматривая шеренги солдат, стоящих по центуриям.

– Все по большей части знают, что надо делать. Но есть некоторые, кто вошёл в ряды гвардии после прошлых игр, посвящённых годовщине восхождения императора на престол. Я ещё раз всё объясню, чтобы все знали, что от нас требуется, чего от нас ждут. Император, его семья и избранные гости из членов императорского двора проведут в преторианском лагере весь день. Поскольку наше подразделение будет находиться в непосредственной близости от императора и его свиты, мы обязаны являть собой образец, по которому будут судить обо всей гвардии. Так что ведите себя как следует, а я лично оторву яйца любому, кто напьётся или своим поведением будет дискредитировать репутацию и честь преторианской гвардии. – Он помолчал, потом продолжил менее резким тоном: – Как всем известно, император иногда любит почудить. Кроме того, он склонен иногда заикаться, а когда возбуждается, то может пускать слюни. Не самое приятное зрелище, могу вас уверить. Однако Клавдий – император, и мы все поклялись ему в верности и послушании. Так что никаких смешков, никакого хихиканья, пусть даже старичок начнёт чудить! Это понятно? Я вам гарантирую, что любому, кто вздумает смеяться над императором, очень скоро станет не до смеха!

Бурр замолчал, повернулся и прошёлся взад-вперёд перед строем.

– И вот ещё что, – продолжал он. – Новая императрица будет присутствовать на играх в первый раз. Я, конечно, понимаю, что для многих из вас это стало большим сюрпризом, даже шоком, когда император решил жениться на собственной племяннице.

По рядам гвардейцев прокатилась волна шепотков и бормотания, и Катон даже заметил, что некоторые солдаты по обе стороны от него стали ежиться и переступать на месте, явно испытывая неловкость. Бурр поднял руку, призывая к тишине.

– Что бы вы там ни чувствовали по этому поводу, данный брак был санкционирован сенатом, значит, он законный. Моральная сторона сложившегося положения нас не касается. Мы солдаты, наше дело – подчиняться приказам, правильные они или неправильные, и этим всё сказано. Итак, если у кого-то из вас имеются какие-то дурные мысли по поводу новой жены императора, держите их при себе. Это приказ. Я не желаю слышать никаких выражений недовольства. – Он снова сделал паузу, словно желая, чтобы его слова были хорошо усвоены. – И ещё одно, последнее. Сегодняшний день призван укрепить связь между императором и преторианской гвардией. Клавдий оплачивает все эти зрелища и развлечения, а за ними последует празднество, пир. Посему с нашей стороны будет проявлением вежливости при каждом удобном случае выражать ему свою благодарность. Вы будете приветствовать его и его семью так, словно от этого зависит ваша жизнь. Вы просто обязаны порадовать старика. Счастливый император – это щедрый император. Всякий раз, когда вы ему аплодируете, он пополняет наш сундук с деньгами. Или пополнит в следующий раз, когда придёт время сделать гвардии очередной подарок… Император со свитой, как ожидается, прибудет в лагерь через два часа после восхода солнца. К этому времени каждый гвардеец должен быть на своём месте, должным образом одетый и обутый.

Трибун повернулся спиной к шеренгам и направился ко входу в казарму, а старший центурион проорал:

– Когорта, разойдись!

Команда эхом отдалась от стен казармы, солдаты стали по стойке «вольно» и начали расходиться. Макрон смотрел вслед уходящему трибуну.