Преторианцы

– Почему ты ругаешься, я же показал тебе кубок!

– Думаешь, я его раньше никогда не видела? Убери его! Своей глупостью, Эклект, ты чуть было не поставил наши судьбы под угрозу!

– Чем это? Я не понимаю…

– Император за твое наглое воровство мог просто выгнать тебя из дворца, а заодно и меня. Думаешь, он всерьез воспринял твои дешевые оправдания про подарок? Я вышла за тебя замуж и плачу тебе своим телом, чтобы жить во дворце. А сейчас мы могли просто вылететь отсюда!

Эклект стоял, как оплеванный.

– Лучше сразу признайся мне, что ты наворовал, или в чем еще за время переезда сюда тебя можно уличить, и мы заранее подготовимся вместе, чтобы, если вдруг Пертинакс снова спросит с тебя, ты мог бы выдать что-то правдоподобное и внятное.

Марция в гневе была так величественна и безумно желанна, что Эклект простил ее оскорбления, и гордый тем, что такая женщина принадлежит ему, смотрел на нее, очарованный и на все согласный.

Марция полностью разделась, показав удивительно красивое тело, пышущее здоровьем и похотью. Она села в кресле напротив Эклекта и взяла баночку с ароматическим маслом.

– В наказание за твою глупость сегодня ты можешь только смотреть на меня, но ничего не получишь.

– Ты не имеешь права отказывать мне! – медленно проговорил Эклект, все более распаляясь.

– И что ты сделаешь, изобьешь меня? – насмешливо ответила Марция, закинув одну ногу на другую. – Мы столько лет жили бок о бок сначала здесь, потом на Вектилианской вилле, и я слишком много знаю о тебе такого, что совсем не понравится императору. Ты меня понял? При Коммоде я не смогла стать женой императора. Значит, боги в этом не благоволят мне. Зато они помогли мне вернуться во дворец и жить так, как я привыкла, но только без угроз для моей жизни.

– Не боги, а я вернул тебя во дворец! – надменно произнес Эклект.

– Не гневи богов, мой горячо любимый муж! Боги внушили тебе любовь ко мне, и именно потому ты и позвал меня замуж. Завтра я буду твоей, но не сегодня. Иди к себе, да оставь этот кубок, я давно его не видела. Сейчас я разотрусь этим маслом, смягчающим кожу, выпью немного фалернского вина и при свете лампад буду рассматривать танец амазонок на кубке, а ты, Эклект, жди меня завтра.

Оставшись одна, Марция растерла себя маслом, брызнула немного духов из флакончика красного стекла и набросила на себя тунику. В кубикуле было тепло – его небольшие размеры и две жаровни создавали приятный климат. Марция бросила в одну из жаровен белый порошок, и воздух наполнился приятным запахом цветов. Конечно, не для себя она так готовилась. Марция ждала посетителя. Марк Квинтиллиан мог появиться в любую минуту.

После убийства Коммода именно отряд, возглавляемый Квинтиллианом, несколько дней охранял Вектилианскую виллу. Марции было не по себе оставаться в стенах, где она дала яд своему бывшему возлюбленному. Ей казалось, что его тень постоянно преследует ее. Испытывая суеверный страх и неопределенность за свою судьбу, Марция остро захотела ласки. Она выбрала Марка и не прогадала. Трибун оказался очень искусным и неутомимым в постели, почти таким же неистовым и щедрым, как и Коммод. Ее бывший возлюбленный император поистине являлся лучшим в близости, о ком только может мечтать женщина. Но вседозволенность и распутство провоцировали в нем жестокость, и все лучшее, что у Марции было с ним, в конечном счете сошло на нет из-за его пристрастия к побоям, совокуплению группой и интересу к мужчинам. Преторианский трибун словно воскресил в Марции те времена ее юности, когда она только стала любовницей Коммода. Вспоминая крепкие объятия Квинтиллиана, Марция млела от удовольствия.