Преторианцы

– Как несправедлив мир! – со вздохом произнесла она. – Почему мы вынуждены жить с ничтожествами, а не с настоящими мужчинами?

Мчащийся Квинтиллиан намного опередил своих преследователей, но так как бегать по императорскому дворцу, закрыв голову капюшоном, было уделом только проникших сюда преступников, а не обычной дворцовой челяди, то его быстро заметили другие рабы и вольноотпущенники. Веря, что их обязательно наградят за поимку вора, все, кто так или иначе встречался на пути Квинтиллиана, пытались его задержать, но он ловко уворачивался и сам раздавал оплеухи. Этажи, лестницы, коридоры, опрокинутые жаровни для обогрева, столкнутые и разбитые статуи богов и императоров – все смешалось у него в один непрерывный сюжет. Квинтиллиан остановился только под аркадами, держащими на склоне Палатина фасад дворца Августов. Здесь его крепко схватили руки двух преторианцев, несших ночное дежурство.

– Я Марк Квинтиллиан! – выпалил он.

– Друг префекта претория? – недоверчиво спросил один из преторианцев, скидывая с пленника капюшон.

– Да, это Квинтиллиан! – подтвердил второй. – А что ты тут делаешь, тебя же, говорят, разжаловали из трибунов?

– Помогаю префекту претория!

– За тобой погоня идет? Кричат как сильно! Сейчас тут будут.

– Отпустите меня! Сделайте вид, что меня здесь и не было, и префект вас не забудет.

– Но как же? Император спросит с нас…

– Разве преторианцы не братство, где взаимовыручка важнее всего на свете?! – спросил Квинтиллиан.

– Ты прав, Марк Квинтиллиан! Императоры приходят и уходят, а мы остаемся. Спрячься здесь, в глубине аркады, там темно, свет факелов туда не достает. А мы встретим погоню.

Только Квинтиллиан спрятался, как появились его преследователи – толпа из двадцати вооруженных вольноотпущенников и рабов, и было слышно, что еще много людей спускается по лестницам.

– Преторианцы, здесь пробегал человек, высокий такой, в плаще с капюшоном?

– Нет, здесь никого не было, мы свой долг знаем, на посту не спим, хоть и холодно.

– Он, наверное, другим коридором побежал, пойдемте скорее.

Как только преследователи ушли, преторианцы, внимательно оглядевшись, подошли к спрятавшемуся Квинтиллиану.

– Ты ранен?

– Хорошо, что те, кто за тобой гнались, в темноте не увидели пятен крови под нашими ногами.

Марк Квинтиллиан вышел из темноты аркады, прижимая руку к левому боку. Из-под руки сочилась кровь.

– Тебе нужна помощь?

– Нет, просто царапина.

– Куда ты сейчас?

– Туда, где тепло и нет оголтелых преследователей.

Преторианцы переглянулись.

– Нам нужно что-то знать, чтобы в случае чего тебя прикрыть, трибун?

– Нет, спасибо, друзья! Главное, не верьте тому, что скажут, ведь утром вы многое услышите.

– Ты, случайно, старался не ради наших шести тысяч, обещанных Пертинаксом и до сих пор невыплаченных?

– Да, ради них, но меня приняли за вора.

– Вот это да! Среди преторианцев ворья отродясь не было! Может, тебе деньги нужны, трибун? Возьми, тут у меня с десяток денариев наберется.

– И у меня тоже возьми, да не стесняйся, отдашь как сможешь, а не отдашь, то и ладно! Боги велят быть щедрыми.

– Спасибо, друзья! Деньги у меня есть! – ответил тронутый добротой соратников Квинтиллиан. – Спасибо, я не забуду вашу помощь!

Преторианцы пожелали ему благоволения Фортуны и напутствовали поскорее убраться с улиц, так как ходили слухи, что в ночное время активизировались банды с Авентина, на которые в течение уже нескольких дней проводили рейды отряды вигилов.

Марк Квинтиллиан, зажимая рану, пошел от дворца Августа вдоль громоздкой стены Большого цирка в сторону Бычьего форума. В аркадах первого яруса цирка находились лавки продавцов, лекарей, цирюльников. Ночью все они были закрыты. В одной из лавок дверь оказалась приоткрыта – оттуда слышались стоны удовольствия. Квинтиллиан подумал, что наверняка днем хозяйка торгует какой-нибудь едой, приготовленной из купленных на Бычьем рынке продуктов, а ночью приторговывает собой или держит рабыню для этих услуг.

Квинтилилан прошел мимо, хотя голод и жажда, усиливавшиеся от потери крови, гнали его в этот уютный уголок разврата. Из лавки кто-то вышел и двинулся вслед за ним – Марк четко услышал скрип двери и шаги. Холод начал пробирать до костей, несмотря на теплый длинный плащ, – это кровь никак не останавливалась и вместе с ней из тела уходила жизненная сила, несущая тепло. Квинтиллиан остановился, прислонясь к аркаде. Он понял, что недооценил свою рану, она явно оказалась глубокой. Пока он пытался ее перевязать, незнакомец прошел мимо него, подозрительно оглядев с ног до головы. Марку было не до ночных бродяг, у него начала кружиться голова и подкашиваться ноги, огромным усилием над собой он заставил себя идти дальше.