Преторианцы

Между тем Нарцисс, исполняющий роль римского легионера, не стал ждать, когда маркоманы окружат его, и сам напал на двух из них. Сокрушительным ударом ребра огромного щита он сломал нос и выбил зубы первому варвару. Второго, задумавшего поразить Нарцисса топором, он пнул ногой в живот, и тот отлетел далеко, упав на треногу с негоревшей жаровней, и опрокинул ее. Не успел Нарцисс обернуться, как ему в спину рядом с перевязью, удерживающей маннику, вонзилась рогатина. Заостренные деревянные зубья впились в мощные мышцы атлета. Он отскочил, направив руку с гладиусом в сторону нападавшего. Маркоман сам отскочил к своим товарищам, и вчетвером они одновременно ринулись на легионера.

– Может, стоит поставить на гладиаторов-варваров? – спросил, усмехаясь, Корнелий Репетин свою невесту Дидию Клару. – Наверное, еще не поздно?

– Успокойся, дорогой, посмотри, принесли соловьиные язычки! Они просто восхитительны!

Нарцисс отступил к колоннам у входа в экседру. Зрителям было видно, что он растерян. Маркоманы атаковали дружно, и если бы не большой щит секутора, то Нарциссу пришлось бы плохо. Он отразил атаку, а потом прислонился к колонне.

– Нарцисс всегда был хорошим атлетом! В борьбе ему нет равных, а вот как гладиатор он не из лучших, – констатировал Дидий Юлиан.

Он сказал это негромко, но все собравшиеся, казалось, услышали.

– Двадцать ауреусов на победу варваров! – воскликнул префект вигилов Плавтиан. – Эй, раб, записывай ставки.

– Поддерживаю! – подал голос и швырнул перед собой ту же сумму Корнелий Репетин.

– Десять на варваров! – сказал возничий Зеленых Прокул.

– А я двадцать на Нарцисса! – откликнулся Мессала.

– Смотри, Мессала, проиграешь! – подмигнул Плавтиан.

– Должен же кто-то верить в победу римлянина, – ответил Мессала.

– Я тоже думаю, что Нарцисс победит! – провозгласил Дидий Юлиан.

– Нет, нет, ты ошибаешься! – зашумели другие гости. – Оружие и доспехи только сковывают Нарцисса, без них он сильнее.

– Ага, без оружия он бы сразу проиграл!

Александр озабоченно почесал лоб. Ему бы тоже сделать ставку, но он был практически без денег. Ему стало стыдно за себя. Как бы он хотел швырнуть горсть ауреусов перед этими сенаторами и всадниками, легко, не заботясь о том, выиграет ли он или проиграет.

– Александр! – обратился к нему с хитрой ухмылкой Мессала. – Ты не с нами? Не хочешь попытать удачу?

– Нет, спасибо, сенатор, я безоговорочно верю в победу Рима и не хочу, чтобы моя вера подвергалась испытанием деньгами, – ответил Александр.

– Что ж, это достойный ответ! – сказал Мессала. – Как тебе будет угодно.

Между тем маркоманы прекратили дружные, но малозрелищные атаки на Нарцисса. Два варвара, покалеченные им в самом начале поединка, наконец пришли в себя и присоединились к остальным. Варвары, быстро посовещавшись, видя, что их противник устал, решили биться с ним один на один по очереди, и тот, кто сможет убить Нарцисса, получит три четверти от всей суммы, обещанной Манлией Скантиллой за участие в этом бою.

Однако, как только первый из варваров вышел один против Нарцисса, атлет словно получил заряд невиданной силы и за минуту разделался с нападавшим. Обмочив меч в крови убитого, бурно льющейся из рассеченного горла, он направил его в сторону остальных маркоманов. Еще не веря, что атлет притворялся уставшим, на него бросился второй противник и все с тем же печальным результатом.

– Я же говорил, друзья, надо верить в Нарцисса! – крикнул Мессала и залпом осушил кубок фалернского.

Вид двух окровавленных мертвецов перед столом, полным еды, заставил Ливию испытать приступ дурноты. Она не раз слышала о подобных развлечениях патрициев, но не могла представить себе, что ей будет так омерзительно, когда она убедится в этом воочию. Ливия огляделась – все гости с увлечением смотрели на бой, жадно поглощая фазанов, лебедей, молодых поросят и козлят, запивая вином, так что рабы еле успевали не просто наполнять чаши, но и приносить новые амфоры с вином. Гости жаждали крови, и каждая новая чаша вина лишь усиливала эту жажду.

Четыре варвара непрерывно атаковали секутора. Нарцисс вертелся, еле успевая отражать удары. Его мощное тело оказалось не очень поворотливым, и кровь струилась из ран в спине и боках. Шлем сковывал атлета, ведь два округлых отверстия для глаз не давали широкого обзора, а враги вились вокруг легко, словно осы, делая болезненные выпады. Нарцисс разъярился. Он понял, что еще немного – и, покрывшись многочисленными ранами, начнет терять проворство и силы, а значит, совсем быстро наступит конец. Конечно, патриции жаждали яркого зрелища, но собственная жизнь Нарциссу была дороже большого гонорара. Поэтому он перестал играть в гладиатора и начал действовать по-другому. Для начала он сбросил свой шлем.