Превосходство Борна (др. перевод)

— Слишком поздно делать то, что вы предлагаете нам. Силы противника приведены в состояние боевой готовности. Предатели проникли в высшие эшелоны государственной власти в Китае. Презренные, как именуют их в Пекине, националисты, обвиняемые в тайном сговоре с финансовыми кругами Запада, активизируют свою деятельность. В общем, обстановка такова, что даже верные последователи Дэн Сяопина не смогут признать в открытую существование подобной тайной оппозиции, поскольку, по их представлениям, это нанесло бы удар по гордости Пекина и привело бы к потере Китаем лица на международной арене. Никому ведь не хочется выступать в роли обманутого супруга. Мы бы поступили точно так же, если бы узнали о том, что «Дженерал моторс», «Ай-Би-Эм» или нью-йоркская фондовая биржа управляются предателями из американцев, прошедших соответствующую подготовку в Советском Союзе и направляющих миллиардные средства на осуществление проектов, которые ничего не дадут нашей нации.

— Пример довольно удачен, — высказался Мак-Эллистер, держа пальцы у правого виска. — Гонконг для Китайской Народной Республики будет таким же вот разорительным проектом и даже более того. Но есть еще кое-что, столь же настораживающего свойства, как и все остальное, что мы разузнали. Я бы хотел ознакомить вас с этим сейчас. Выступая в роли аналитика, или человека, который, согласно общепринятому мнению, обязан заранее просчитывать возможные шаги как уже наличествующих, так и потенциальных противников…

— Покороче, пожалуйста! — не выдержал Уэбб. — Вы слишком много болтаете и к тому же без конца потираете свою голову! Да и глаза ваши мне не нравятся: прямо как у дохлой рыбы! Вы и в штате Мэн трепали языком! Тогда, когда лгали нам так беззастенчиво!

— Да-да, я понимаю, что вы имеете в виду, и что побуждает вас говорить со мной таким образом. Но человек я добропорядочный, мистер Уэбб. И верю в добропорядочность других людей.

— А я вот не верю теперь в подобные вещи. Продолжайте свое выступление. Все, что говорилось тут, впечатляет, но я ни черта не понял из ваших речей, потому что ни один из вас не сказал ничего путного. Интересно, что же нового соизволите вы поведать нам, мистер Лгунишка?

— Мы обязаны учитывать в связи с вышеизложенным и такой немаловажный фактор, как организованная преступность, — изрек Мак-Эллистер, решив оставить без ответа новый выпад со стороны Уэбба, и тут же, увидев обращенные к нему недоумевающие лица, пояснил, хотя ему и казалось, что он и так достаточно четко выразил свою мысль: — Речь в данном контексте идет о «триадах».

— «Триады» — это мафиозные группы с восточной спецификой, не так ли? — произнесла Мари, глядя на советника. — Преступные тайные братства?

Мак-Эллистер кивнул:

— Совершенно верно. В их сферу деятельности входят наркотики, нелегальная иммиграция, азартные игры, проституция, займы под грабительские проценты.

— И не только это, — продолжила Мари. — Они глубоко внедрились в современную экономическую систему, владеют банками, — конечно же не непосредственно, а через подставных лиц, — в Калифорнии, Орегоне, в столичном округе, где расположен Вашингтон, и даже в моей стране, в Британской Колумбии, и отмывают ежедневно миллионы долларов, переводя их на счета в зарубежные банки.

— Что лишь усиливает кризисные явления, — промолвил уверенно Мак-Эллистер.

— Почему? — спросил Дэвид. — Что вы хотите сказать?

— Да все то же, мистер Уэбб. Преступность — это страшный бич для лидеров Китайской Народной Республики. Согласно опубликованным данным, в последние три года вынесено свыше ста тысяч приговоров, причем при этом не делалось особых различий между тяжкими преступлениями и мелким хулиганством. Подобная вещь — вполне в духе режима, уже изначально заложена в нем. Все революционеры верят в то, что их революции зачаты в чистоте, чем и оправдывается все и вся. Пекин изыщет идеологические лазейки, которые позволили бы ему воспользоваться благами западного рынка, но с организованной преступностью ему не справиться.

— По-вашему выходит, будто руководство Китая — сборище параноиков, — резюмировал Панов.

— Так оно и есть. Китайские лидеры не могут позволить себе быть иными.

— Уже не из-за идеологических ли соображений? — произнес скептически психиатр.