Превосходство Борна (др. перевод)

— Позвольте заметить вам, что мы не зря попотели. — Хевиленд, подавшись вперед и упершись локтем о стол, пристально взглянул на сотрудника ЦРУ. — Мы потеряли наемного убийцу, но зато получили неутомимого, если не сказать — одержимого, агента. Борн идеально подходил нам с самого начала, но у нас и в мыслях не было, чтобы он сам выразил желание довести дело до конца. Он не намерен препоручать кому-то что бы то ни было. И, отправляясь снова туда, где только что побывал, отстаивает свое право самому завершить операцию. Так что в итоге мы оказались правы… То есть я… Мы вводим в действие войска и наблюдаем за их передвижением, чтобы, если понадобится, отвести их в любой момент назад, на заранее подготовленные рубежи, или, наоборот, бросить в атаку. Для нас не секрет, что когда обстановка осложняется сверх всякой меры, то развязка наступит тем быстрее, чем ближе окажутся противники друг к другу. Ненависть, подозрительность или просто взаимное чувство неприязни заставят их в конце концов прибегнуть к насилию, и у нас все — в ажуре. Может, мы и потеряем своих людей, но так ли уж это важно по сравнению с тем, что получим взамен? Неприятель разбит, разоблачен!

— Но вы при этом также рискуете быть разоблаченными, хотя вам хотелось бы оставаться в тени.

— Почему?

— Потому, что партия еще не разыграна. Предположим, что Уэбб провалится. Скажем, поймают его: можете быть уверены, в случае чего непременно будет отдан приказ взять Уэбба живым. Такой человек, как Шен, догадавшись, что ему приготовили западню с целью его ликвидации, пожелает узнать, кто за всем этим стоит. Если после того, как у Борна выдернут ноготь, а то и все десять, Борн не расколется, — вероятнее всего, Джейсон выдержит пытки, — то они напичкают его всякими таблетками, что все равно позволит им узнать, кем он послан. Вы же многое порассказали ему…

— Даже то, что касается правительства Соединенных Штатов и, соответственно, не подлежит огласке, — закончил за Алекса дипломат.

— Все так. Уэбб не сможет противостоять воздействию химических препаратов и выложит все, что знает. Вы будет разоблачены, а причастность Вашингтона к тайной операции засвидетельствована.

— Кем?

— Уэббом, черт возьми!.. Джейсоном Борном, если вам так больше нравится.

— Человеком с медкартой душевнобольного, с записями о повышенной агрессивности и отсутствии самоконтроля? Он же, как зафиксировано в официальных материалах, — параноидальный шизофреник. Если мы перелистаем журналы, в которых регистрируются телефонные звонки и излагается вкратце содержание разговора, то убедимся в том, что его манера говорить по телефону весьма своеобразна и характеризует вашего Борна как страдающего слабоумием человека, выдвигающего несусветные обвинения и не скупящегося на дикие угрозы в адрес тех, кто искренне стремится ему помочь. — Хевиленд перевел дух и добавил спокойно: — Как вы понимаете теперь, мистер Конклин, что бы ни говорил Борн относительно правительства США, его слова не имеют никакого значения. Мы к тому же заявим, что повсюду разыскивали этого несчастного. Мистером Уэббом овладевают порой безумные фантазии, и тогда он как бы являет собой своего рода бомбу с часовым механизмом. Везде, куда бы ни завел его больной, доставляющий ему страшные муки разум, он находит, чудится ему, заговорщиков. Мы бы хотели, чтобы он снова прошел курс терапевтического лечения. И еще одна вещь: у нас имеются серьезные основания подозревать, что он покинул нашу страну с фальшивым паспортом, который приобрел, воспользовавшись старыми, со времен прошлой деятельности, связями…

— Курс терапевтического лечения?.. Прошлая деятельность?.. — проговорил ошарашенно Алекс.

— А вы как думали, мистер Конклин? Если вдруг обстоятельства будут против нас, особенно после звонка Шена, то мы, возможно, признаем, что Уэбб работал когда-то на правительство, но, не выдержав нагрузки, тяжело заболел. В любом случае мы открестимся от него, представив его как человека-одиночку, на службе нигде не состоявшего и действующего исключительно на свой страх и риск и по собственной инициативе. Да иначе и быть не может: эта трагическая, склонная к насилию личность, возможно, повинна в смерти своей жены, которая, как заявил он, якобы пропала.

— Так вы и Мари не оставите в покое?

— Все будет зависеть от того, как сложатся дела. Ее имя упоминают в истории болезни врачи, лечившие Уэбба от слабоумия.

— Иисусе! — вырвалось у Алекса, завороженного холодным, рассудительным тоном великого мастера по тайным операциям. — Вы рассказали все Уэббу только потому, что заранее обезопасили себя! Даже если бы его взяли, вы смогли бы прикрыться официальными бумагами, заключениями врачей-психиатров. Короче, вышли бы сухими из воды! О Боже, ну и подлецы же вы все!