Превосходство этажерок (СИ)

Не смотря на качающуюся палубу идущего на максимально возможной скорости корабля и отсутствие у экипажа «Бреслау» должной практики поддержания навыков стрельбы из личного оружия, одну машину немецким морякам все же удалось сбить. Хлестанувшая по винту, двигателю и кабине пилота длинная пулеметная очередь привела не только к тяжелому ранению лейтенанта Коведяева, но и вызвала разрушение двигателя, отчего аэроплан так и не вышел из снижения и после сброса мины воткнулся в воды Черного моря, не долетев до борта немецкого крейсера каких-то пяти метров.

Обладая положительной плавучестью, поврежденная машина не пошла камнем на дно в тот же миг, а осталась раскачиваться на волнах, впрочем, весьма скоро превратившись в мишень для кормовых орудий «Бреслау». Те, кто своими собственными глазами наблюдал за атакой этого русского пилота и впоследствии ощутил ногами вибрацию палубы от подрыва сброшенной тем перед крушением мины, не могли испытывать к нему никаких положительных чувств. Потому побитый при крушении аэроплан оказался окружен многочисленными всплесками от падающих вокруг 105-мм фугасных снарядов, а его торчащий на поверхности воды фюзеляж и обломок крыла оказались столь сильно посечены осколками, что надеяться на выживание пилота его сослуживцам рассчитывать не приходилось. Впрочем, они смогли в полной мере отомстить его убийцам. Во-первых, обе сброшенные ведущей парой аэропланов мины угодили в район носового котельного отделения, и через образовавшиеся пробоины началось поступление воды в угольные ямы правого борта. Во-вторых, пилоты шедшей следом тройки аэропланов, став свидетелями не только героической гибели их сослуживца, но и крайне удачной атаки, стойко выдержали перекинувшийся на них ружейно-пулеметный обстрел и добились еще двух прямых попаданий в многострадальный правый борт легкого крейсера. Правда, это стоило 2-му корабельному отряду потери разом двух машин, что с исходящими черным дымом поврежденными двигателями потянули навстречу кораблям родного флота, в то время как за их хвостом начиналась агония получившего слишком много повреждений «племянника», каковое прозвище прилипло к «Бреслау», когда «Гебен» стали именовать «дядей».

Построенный как эскадренный разведчик, охотник на миноносцы и посыльный корабль, с началом войны «Бреслау» действительно оказался на своем месте, выполняя все эти обязанности при линейном корабле. Пусть не самый крупный и быстрый среди своих систершипов, он, в свою очередь, за счет большего количества водонепроницаемых отсеков мог похвастать лучшей системой непотопляемости. Но в данном случае качество проектирования и сборки не смогли компенсировать количество полученного урона. Слишком много пробоин за слишком малый промежуток времени получил корабль водоизмещением всего в четыре с половиной тысячи тонн, чтобы продолжать оставаться на плаву вплоть до достижения, если не турецких, то хотя бы нейтральных берегов.

Осознав, что справиться с нарастающим на правый борт креном в складывающихся обстоятельствах стало попросту невозможно, единственное, что сумел предпринять фрегаттен-капитан Кеттнер, так это отдать приказ о затоплении ряда отсеков по левому борту «Бреслау», чтобы хоть на какое-то время спрямить корабль и тем самым дать экипажу больше шансов на спасение. Этот весьма своевременный шаг позволил продлить агонию легкого крейсера еще на целых семнадцать минут, что в свою очередь дало возможность некоторому числу его офицеров и матросов стать свидетелями того, как их флагман отбивается от налетающих на него «мошек».

В силу того, что экипаж и арсенал линейного крейсера были куда больше такового легкого крейсера, из девяти атаковавших «Гебен» аэропланов два оказались сбиты на подлете, канув во тьме холодных вод, а еще два получили повреждения заставившие пилотов искать спасения в скорейшем приводнении. Так ведшийся с линейного крейсера пулеметный и ружейный огонь оказался столь плотным и губительным, что, не смотря на прикрытие в виде радиального двигателя, заходивший в атаку последним лейтенант Фриде получил смертельное ранение в шею и, сбросив мину, не нашел в себе сил, чтобы отвести аэроплан в сторону. Продолжив полет по прямой, он протаранил борт корабля, после чего рухнувшие в воду обломки аэроплана затянуло под корму «Гебена», где их окончательно перемололи винты, превратив в щепки и жалкие обрывки. А его ведущий загорелся еще раньше и упал, даже не успев нанести удар. Подбитый же считанными секундами ранее Михаил оказался спасен своей машиной, что приняла весь губительный свинец на свое пламенное сердце. Хотя и сам пилот, попав под обстрел, не сплоховал и весьма вовремя задрал нос своего самолета, тем самым прикрыв себя от обстрела двигателем.