Превозмогая боль (СИ)

Хината подняла тяжёлый взгляд, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Девушка сжала в руках ручку, переполненная отрицательными эмоциями. Она вновь вспомнила какого это - испытывать гнев и ненависть к людям, и эти эмоцией волной окутывали её. Девушка будто впала в те времена, когда со злостью смотрела на прохожих, завидуя им. Они имели то, что должна была иметь она, ведь, в отличие от них, она не заслужила всего этого. Она не заслужила такую тяжёлую судьбу.

— Что там следующее? — хрипло спросила Хината, переворачивая лист.

— Торг, — спокойно произнёс психолог, закинув ногу на ногу.

Взяв ручку, Хьюга начала быстро писать эту стадию, помня, что пыталась сделать в те моменты. Она пыталась слушаться отца, делать всё, что от неё требовали, в надежде, что всё наладится.

«Торг.

Я делаю всё, что мне говорят. Я надеюсь на то, что судьба смилуется и изменит то, что сделала. Я верю в то, что Бог существует, и он видел все те старания, что я предприняла. Я пытаюсь делать гимнастику и все те упражнения, что велят мне врачи. Я хожу на все процедуры, которые и не такие приятные, но всё равно делаю это ради того, чтобы пойти. Учебники стали моими друзьями, и я учусь от ночи к ночи, чтобы отец увидел, какая я молодец. Чтобы кто-то всевышний увидел, что я стараюсь и заслуживаю прощения. Я учусь, чтобы заслужить то прощение, и я каждый день совершаю добрые поступки, чтобы меня простили за все грехи. Я простила отца за то, что именно из-за него погибла мама. Также простила и за то, что именно из-за него это произошло со мной. Я пытаюсь договориться с судьбой, чтобы она дала мне ещё один шанс, и чтобы пойти, я делаю всё, что в моих силах. Я даже не обращаю внимание на капризы своей маленькой сестры, которая не понимает, что я не могу с ней играть, как раньше. Я прощаю все взгляды, что бросают на меня окружающие. Я всё прощу, но, пожалуйста, сделай так, чтобы я снова стала ходить. Я готова на всё, готова сделать всё что угодно, но, пожалуйста… Дай мне ещё один шанс.»

Хината выпустила из рук ручку и подняла свой взгляд на психолога, который задумчиво смотрел на неё, не моргая. Она уже не обращала внимание на него, чувствуя, как из неё выжали все соки. Девушка описала третью стадию и поняла, что у неё не осталось никаких сил. На той стадии Хината была полна надежд, что если она будет слишком хорошей, то всё изменится, но этого не произошло.

— На этой стадии люди часто пытаются совершить сделку с судьбой. Больные загадывают, допустим, что они поправятся, если монета упадёт орлом. Каждый спасается, как может.

— Я тоже пыталась спастись, — прошептала Хината.

— Но у вас началась четвёртая стадия. Депрессия. Опишите её.

Тяжело вздохнув, на мгновение девушка откинулась в кресле. Ей не хотелось вспоминать то отчаяние, что преследовало её в тот момент. Она была в депрессии на протяжении многих лет, и, казалось, лишь недавно вышла из неё. Это время было наполнено горькими слезами и отчаянием, что находились в её сердце. Когда Хината выровнялась в кресле, она вновь взяла ручку в руки и принялась писать. На сей раз медленнее, чем в предыдущие разы.

«Депрессия.

Мне не хочется ничего. Я потеряла всякую надежду на что-либо. Я училась столь много, что тратила всё своё время, не жалея ни сил, ни здоровья. Я слушалась во всём, прощала всех, но всё было бестолку. Отчаяние захватило меня, и я не знала, куда деться. Я понимала, что настал тот самый конец. Годы шли, а я так и не могла встать на ноги. Не понимая того, почему это случилось именно со мной, губя меня на протяжении многих годов. Сестра постоянно пытается начать беседу, но я не хочу с ней говорить, так же, как и видеть. Её жизнь наполнена красками, и я не понимаю, почему ей досталось всё, в то время как мне именно такая жизнь. Я живу взаперти, не в силах встать, не в силах насладиться жизнью. Мне не позволяют гулять, не позволяют заводить новые знакомства, не позволяют жить. Они боятся и тем самым только усугубляют моё положение. Я не хочу видеть косые взгляды прохожих, поэтому и сама не заметила, как перестала выходить на улицу. Всем легче от этого решения, а мне легче от того, что меня не трогают. Мне не нравится такая жизнь, я не хочу жить. Это не жизнь, а непонятно как прожитое время, которое всё никак не заканчивается. Нигде нет выхода. Я навсегда останусь инвалидом, который не в силах ничего сделать без посторонней помощи. Никому не нужной.»

— Может, на этом всё? — без сил спросила Хината, еле подняв руку.

Её рука уже болела от столь большой писанины, и сама девушка была на пределе. Ей не нравилось то, что столько всего за раз стоит выплеснуть из себя, как и то, что она обнажалась перед этим мужчиной. Её душа вывернулась наизнанку, и эти исписанные листы бумаги были единственными, кто видел то, что с ней происходило за эти годы.

— Нам осталась последняя стадия, — произнёс доктор, поправив очки. — Теперь, когда вы открываете то, что было скрыто внутри вас, вы понимаете, что вам нужна была помощь гораздо раньше?

— Не знаю, — ответила Хината, нахмурившись. — Возможно.