Превращение

Вдруг из-за горизонта ударил золотой свет. На востоке разливалось сияние. Оно влекло меня и устрашало. Я видел, что за горизонтом раскинулась чудесная страна. Там царило вечное лето. Сияющая прозрачная зелень садов, золотые крыши, белые стены! Какие чистые краски, сколько света! Ветер доносил оттуда далекое многоголосое пение: нежные женские хоры, непривычное уху басовитое бормотание — будто кто-то читал мантры. Я не мог разобрать ни слова, и язык мне было неизвестен. Мне удалось расслышать только что-то — кажется «Лаура». Там пели хвалу — но кому? Кто такая эта Лаура?

Я подлетел уже так близко, что мог видеть среди сказочных зданий и садов их обитателей. Разглядеть их толком было невозможно — начинали жутко чесаться и слезиться глаза. Но и того, что я смог увидеть, хватило. Это были не люди и не духи…Они казались бесплотными, но вполне живыми, грозными и нечеловечески прекрасными. Может, это были ангелы?

«Это рай! — понял я. — Я умер и лечу в рай!»

Тут же дал знать о себе инстинкт самосохранения. А как же моя жизнь? Как же мой родной огород, как же мое тело?!

Но золотое царство манило к себе.

Оно было таким прекрасным, а я без тела — таким легким и свободным, что я от души пожелал:

— Да и хрен с ними!

И без сомнений и колебаний полетел в золотое сияние.

Я проснулся, смеясь от радости. С ощущением, что жизнь не такая уж плохая и напрасная штука, если где-то там, даже за ее пределами, есть такое вот золотое царство. Несколько минут я пребывал в сладостной полудреме, пытаясь удержать в памяти зеленые сады и золотые крыши. Потом резко выпрямился.

Вокруг снова было светло. Солнце издевательски подмигивало из-за деревьев.

Опять заснул, и вдобавок проспал рассвет! Черт, черт!

Я воровато оглянулся, ожидая увидеть в воздухе Грега, который грозно тычет в меня указующим перстом и говорит: «Ты не прошел испытание!»

И еще мне было страшно обидно, что золотое царство — всего лишь сон.

Но никто не появился, и обличительных СМСок мне не прислал. Я расслабился. Откуда им узнать, что я заснул? Может, просто задумался. И вообще, рассвело совсем недавно. Может, я всю ночь не спал, и с полным правом задремал, когда солнце уже взошло. Пусть докажут, ха!

Весь оставшийся день я ходил тихий и благостный, с доброй улыбкой, и стоил планы правильной жизни на пользу обществу. После такого сна даже серая реальность казалась вполне терпимой. Постепенно я снова погрузился в рутину, но память о чем-то светлом осталась.

Должно быть, этот сон был послан мне в утешение.

Глава 9. Третья ночь отшельника

Третья ночь выдалась адски холодной. В Зеленкино временно вернулась зима. На этот раз мне было не до рефлексии, и не до медитации. Я дрожал на своей фанере, чувствуя, как от закаменевшей земли разливается мертвящий холод, и всеми мыслями и чувствами был «здесь и сейчас». Единственное духовное, что пришло мне на ум — анекдот про йогов и комаров. Некоему учителю задали вопрос:

— Может ли настоящий йогин отбиваться от комаров во время медитации?

— Если йогин настоящий — комары ему пофиг, — ответил мудрый учитель. — А если пока просто так сидит — да пусть отбивается на здоровье!

Зато на этот раз мороз помог мне в борьбе со сном. Я отследил момент, когда сон подкрался ко мне, и начал изо всех сил ему сопротивляться. Вначале холод был моим союзником. Я так стучал зубами, что разбудил бы сам себя. В таких условиях смог бы заснуть только белый медведь. Но часам к трем я понял, что уже не чувствую холода и засыпаю, проваливаясь в забытье, как в глубокую теплую перину.

«Не спи, замерзнешь!» — взывал я к себе, воскрешая в памяти наиболее душераздирающие моменты из северных рассказов Джека Лондона.

«Ну и что? Смерть от замерзания — самая легкая!» — сонно возражал мне внутренний голос, такой же начитанный.

К счастью, часа в четыре начало понемногу светать. «Ну еще часик, и можно идти греться, — подбадривал я себя, поглядывая на часы в мобильнике. — Вот сейчас явятся демоны меня искушать… Не зря же я здесь сижу! Демоны, ау! Вам дается последний шанс!»

И тут появилось нечто гораздо худшее.

— Эй, гражданин! — раздался голос с улицы.

Я замер, пытаясь стать невидимым. Возле забора маячил смутно различимый в сумерках силуэт в фуражке. Вспыхнул фонарик, луч пробежал по участку и уперся мне в лицо. Впрочем, я уже по голосу догадался, кто передо мной.

Мент!

Лучше бы демоны, ей-богу!

Как он тут оказался?! Подкрался, чтобы проследить за мной? Или это еще один невидимый летун из команды Грега? Нет, если это окажется так — немедленно еду домой! Если меня, конечно, отпустят.

— Вы что там делаете? — спросила фуражка строгим голосом.

Я щурился, загораживаясь ладонью от света. На ум сразу пришла куча ответов, один другого хуже: «Копаю червей/полю клубнику/медитирую» — после любого из них, особенно последнего, меня сразу заберут.

Причем, минуя отделение, прямо в дурдом.

Луч фонаря все так же слепил меня. Мент оказался настырным.

— Эй, мужик, я тебя спрашиваю! Чего молчишь? Ты там живой?

Я преодолел искушение прикинуться пугалом, и брякнул:

— Здрасьте!

— Живой, значит. Уже неплохо.