Превращение

Увидев, что я трезв и вменяем, мент небрежно козырнул.

— Старший лейтенант Помер.

— Как?!

С раздражением — видимо, такая же реакция бывала у каждого, — он объяснил:

— Поммер. С двумя «м»!

— А! — я выдохнул с облегчением и жалобно попросил: — Слушайте, уберите фонарик! И так уже светло!

Как ни странно, он послушался. Луч соскользнул на землю и погас. Я, наконец, смог разглядеть, с кем говорю. Мент стоял, облокотившись на мой забор, и всматривался в предрассветные сумерки.

— Ну и че ты там сидишь? — спросил он. — Ишь ты, и фанерку подстелил… Совсем чокнулся — в парнике ночевать? Так и замерзнуть недолго!

Похоже, он принял меня за бомжа. Но вместо того, чтобы поддержать его в этом безобидном заблуждении, я поспешно возразил:

— Нет, я здесь живу. В смысле, не в парнике. Это моя дача!

Мент мне явно не поверил.

— А в огороде ты ночью что забыл?

— Я тут это… клад ищу!

— Что-о?!

Я мысленно треснул себя по лбу. Неудачнее ответить было просто невозможно. Теперь он точно не уйдет.

Придется выкручиваться.

— Ну, клад. Сокровища. Знаете, в древние времена разбойники закапывали в землю добычу…

— Какие разбойники? — оживился мент. — Местные?

— Ну это я так, к слову. Просто я объясняю. То есть, мой клад закопали не разбойники, а совсем наоборот…

— А лопата твоя где, кладоискатель? — проницательно спросил страж закона.

— В сарае, где же ей еще быть?

Мучительно пытаясь выкрутиться, я загонял себя все дальше в пучины вранья.

— Понимаете, я ведь сначала должен точно вспомнить место.

— Какое еще место? Ты мне лапшу на уши не вешай!

Я отпустил поводья и пустился в безоглядное фантазирование. Вскоре на свет явилась драматическая история о прабабке—графине, которая после революции спрятала свои брильянты в стул, а стул закопала в огороде.

— Какой именно стул? — деловито уточнил мент.

Я ляпнул:

— Венский.

И осекся, вспомнив, как выглядит венский стул. Оставалось только надеяться, что эрудиция мента меньше, чем у меня. Но он, кажется, не только не разбирался в мебели, но и «12 стульев» не читал. Слушал он недоверчиво, но во все уши.

— А откуда ты знаешь, что копать надо именно тут? У тебя что, карта есть?

В его голосе отчетливо звучала насмешка. Я взмок, несмотря на морозец. Не верит! Мало убедительности!

— Ну вы скажете, — фальшиво возмутился я. — «Карта»! Что мы, в пиратов тут играем? Я сюда уже приезжал с металлоискателем. Не помните? Осенью, в начале сентября! На белых «Жигулях»!

Тут я ничем не рисковал. В огородную страду в Зеленкино столько народу, что хоть с экскаватором приезжай — он меня не вспомнит.

— Приезжали мы вместе с братаном двоюродным, — это его металлоискатель, — прошлись по участку. Но я же не буду при нем копать! Это ж ведь делиться придется. Я ему сказал, что хочу проверить, нет ли осколков снарядов или самих снарядов…

Мент задумчиво кивнул. Я похвалил себя за правдоподобную подробность. Полвека назад тут шли тяжелые бои, и земля нашпигована военным железом. «Молодец! — сказал я себе. — Чем больше достоверных деталей, тем проще соврать в главном».

— Идем мы, значит, с братаном, и вдруг металлоискатель срабатывает! Братан говорит — «давай копать!», а я говорю: не, вдруг рванет?!

— Погоди, — вмешался ушлый мент, — ты же сказал «бриллианты». Эта штука разве и камни под землей видит?

— Разве я сказал «бриллианты»? Ну да… Я имел в виду: кольца, диадемы, фермуары, эти…флердоранжи…

— А, в оправе. А ты, стало быть, металлоискатель настроил на драгметаллы. Понял. Неглупо, — одобрил мент.

Кажется, он начинал мне верить.

— … короче, я и приехал на этот раз один, — закончил я. — А место-то и забыл! Зимой тут все по-другому выглядит. Земля замерзла, где попало, копать не хочется. Вот я и сижу — вспоминаю.

— Ночью?

— И днем, и ночью! Все сижу, и думаю только об одном — о них, родимых, о сокровищах фамильных…

— Понятно, — буркнул мент. — Все только о бабле и думают круглыми сутками.

Некоторое время он в задумчивости топтался у забора, явно не зная, как поступить.

— Ты вот что, — решил он под конец. — Найдешь, зови меня. Надо непременно заявить государству. Двадцать пять процентов положено тебе, знаешь?

— А тебе сколько? — не удержался я.

Мент, кажется, обиделся. Я ему, конечно, не поверил. Честный мент? Это еще невероятнее, чем венский стул в огороде. Я даже подумал, что он мне снится.

На следующий день отоспаться толком не удалось — я все-таки простудился. На участке сидеть надоело. Чихая и кашляя, я отправился на прогулку по Зеленкино.

Как я и думал, садоводство было совершенно безлюдным. Возле станции тусовалась стая бродячих собак и совершенно дикий с виду бомж — и чем они тут живут? Друг друга едят, что ли? Собаки меня снова обгавкали, бомж невнятно обматерил. На майских сюда потянутся первые, самые решительные бабки, а пока — полное затишье. Поселок как вымер. Из представителей разумной цивилизации — только я да мент. Ну, если он мне, конечно, все-таки не приснился.

Вечером СМСка не пришла. Невозможно сказать, как меня это обрадовало. Ура! Не надо больше сидеть в проклятом огороде! Неужели я выдержал испытание?