Превращение

До берега было слишком далеко. Впереди из воды выглядывал камень. Он был нашим единственным спасением. Я тащил девочку через сильную зыбь, едва удерживая её голову над водой. Вскоре я стал задыхаться, у меня заболели руки. Течение несло нас в сторону камня. Если бы оно пронесло нас мимо, не уверен, что у меня хватило бы сил повернуть и поплыть против него. Нас бросило ближе к разбивающимся о камень волнам. Я схватил девочку покрепче – сейчас нельзя было её упустить! – и, призвав всю свою силу, оттолкнулся…

Моя нога коснулась камня.

Девочка ухватилась за него, в ужасе кашляя.

Для двоих на камне едва хватало места. Я сел, опустив ноги в воду, и посмотрел на изгиб острова Спиндл, с трудом восстанавливая дыхание.

Теперь я мог оставить её. Я же дотащил её сюда, ведь так? Спас её, когда она точно бы утонула. Этого же достаточно?

Но вот её дыхание уже выровнялось, а я всё ещё был рядом.

Девочка сидела возле меня, прижимая колени к груди. Она сильно дрожала, всё тело трясло. Но она улыбалась. И её глаза – ясные, яркие, серые – тоже улыбались.

– Ты спас меня, – сказала она. – Спасибо!

К моему потрясению, я улыбнулся в ответ.

Я присмотрелся к девочке. В ней всё ещё чувствовалась насторожённость, которую я приметил ещё на утёсе. У неё был волевой подбородок, сильные и худые конечности, а стопы усыпаны мозолями, почти как у меня.

Она кивнула в сторону моего плеча. Там красовались три длинные красные царапины.

– Это я тебя так?

Я пожал плечами:

– Всё нормально. Это не твоя вина. Люди плохо плавают.

– Ты хорошо плаваешь. Когда я увидела тебя впервые, то спутала с тюленем. Но потом ты помахал, – она со всей силы потёрла плечи ладонями. – Ты такой раскрепощённый в воде!

– Совсем как ты на суше! – сказал я. – Будто ты в своей тарелке.

Весь мир с его опасностями и правилами испарился. Ветер разносил свою песню по волнам. Волны ударялись о камень то высоко и легко, то глубоко и мрачно, как голоса, сливающиеся в мелодии.

– Что за песню ты пела? – спросил я.

– На берегу? Ой, это одна из старинных баллад дедушки. Называется «Сьюл Скерри».

– Споёшь сейчас?

Она покачала головой:

– Я пою только в одиночестве.

Я кивнул на широкую полосу белогривых волн, отделявших нас от берега:

– Чем тебе не одиночество?!

В уголке её рта заиграла улыбка:

– Ну хорошо, только не смейся.

Она запела чистым, прекрасным голосом:

– В стране Норвегии жила
Младая дева да дитю пела:
«Где твой отец, не знаю я,
И из какой страны он родом».

Однажды красна дева на брегу

Уснула крепким сном,
И к ней явился серый шелки…

Я не услышал следующую строчку, потому что она пропела шелки, и моё сердце замерло. Неудивительно, что песня взывала ко мне! Она была о моём народе! Но песня была человеческая. Как они могли передать ритм волн, восторг и томление так верно?

Теперь девочка пела:

– Вставай, вставай, дитя моё,
О, как же крепок сон!
Поведать об отце готов,
Ведь он… он…

Её глаза расширились:

– О, я вспомнила!

…Он у ног твоих склонён.

Она остановилась.

– Ещё немного, – попросил я.

– Ну, я знаю ещё один куплет, – она выпрямилась:

– Я человек лишь на земле,
А в море – вёрткий я тюлень.
Мой дом – утёсы Сьюл Скерри,
Что на волну бросают тень

[4].

Когда улетучились последние ноты, из-за облаков вырвалось солнце. Вдруг потеплело, девочка вытянула ноги и посмотрела на меня горящими глазами:

– Думаешь, они существуют?

Я ахнул:

– Кто «они»?

– Шелки.

Что будет, если я расскажу ей? Если я позволю вырваться наружу истории, правде, которую я держу в тайне уже целый месяц? Не успел я заговорить, как воздух сотрясли вибрации мотора.

В нашу сторону направлялась лодка. Мир обрушился на меня гигантской волной.

Я вскочил на ноги.

– Как только увидишь её – кричи, – сказал я. – Кричи и маши, чтобы тебя заметили!

– Увижу что?

Вибрация превратилась в отдалённый рёв. Девочка тоже подскочила, услышав.

Я посмотрел ей в глаза:

– Поклянись, что не расскажешь никому обо мне.

– Обещаю.

Этого было недостаточно. Я слишком многим рисковал ради неё в тот момент:

– Поклянись Луной!

Её лицо приняло серьёзное выражение:

– Клянусь Луной.

Лодка возникла на горизонте. Я поднял руки, приготовившись прыгнуть в воду.

– Стой! – окликнула она меня. – Как тебя зовут?

– Аран, – ответил я и нырнул.

Глава 31 Что услышала Мэгги

Когда я вернулся, дома никого не было. Сумка для покупок Мэгги пропала. Женщина, видимо, пошла в магазин у гавани. Неважно, сколько рыбы я приносил, она всё равно шла туда, хоть с каждым разом выглядела всё более измождённой.

К тому моменту, когда я услышал, как она устало тащится к двери, тени изменили направление. Я вспомнил о своих царапинах и побежал надеть что-нибудь с длинными рукавами.

Я вошёл в кухню, когда она ставила сумку на стол.