Превращение

Нелли стояла на краю обрыва – с длинными ногами, с копной волос, с той же грацией – Нелли, мой друг.

– Аран! – крикнула она.

Я сразу же интуитивно почувствовал нашу связь, которая появилась с первой встречи, а теперь ощущалась даже сильнее.

В ногах моего друга прыгал буревестник.

– Я привести! – гордо повторял он. – Друг! Друг!

– Ты получил шкуру! – воскликнула Нелли.

Клан оцепенел. Атмосфера вокруг была настолько наэлектризована, что, казалось, в любой момент может ударить молния.

Глаза Мойры сузились.

– Человек, – только и произнесла она.

– Она видела твоё превращение, – пробормотал Кормак.

– Она разболтает, – сказала бабушка, и в её голосе чувствовался страх – а это было для меня самым невыносимым…

Их тела были напряжены от бурлящей внутри агрессии. Это значило защитное нападение.

Как у шелки в истории об Уэствудском причале.

Сказ всплыл в моей голове – красная вода… Но на этот раз руки, молотившие по воде, были худые и коричневые.

– Нелли! – крикнул я, пытаясь предупредить об опасности.

Мой голос только подтолкнул её ближе. Нелли балансировала на краю обрыва.

– Я так рада за тебя! – закричала она, вытягивая шею. – Не уплывай пока! Я должна рассказать тебе о Мэ… – она слишком сильно наклонилась. Её руки судорожно махали, пальцы хватались за воздух – девочка рухнула с обрыва.

Клан с напряжением наблюдал за её падением…

Времени на раздумья не было. Шлёп! Я замолотил воду ластами, ошеломив клан. Сильным ударом хвоста оттолкнулся. Казалось, будто я родился и жил в этой шкуре. Вся сила благодаря самостоятельной жизни была сосредоточена в моих плечах, спине, хвосте.

Я приплыл к Нелли как раз в тот момент, когда она коснулась воды и стала стремительно погружаться. Я нырнул в попытке остановить её. Там, на глубине, Нелли обхватила руками мою шею.

Взмах хвоста – и мы устремились на поверхность. Нелли отпустила меня, взбалтывая воду ногами. Я оставался рядом с ней. Клан образовал вокруг нас кольцо.

– Послушайте! – крикнул я.

На мгновение ноль реакции. Затем мама замахала хвостом. Плечи Лира расслабились.

Рядом со мной дрожала Нелли.

– Я отнесу Нелли к тем камням, – объявил я, – а затем расскажу всё, что произошло, пока вас не было.

Клан плыл рядом с нами, хмурясь. Нелли взобралась на камни и села, обнимая колени, чтобы согреться. Буревестник подлетел и расположился у её ног. Я наполовину взобрался на камень: мои плечи касались Нелли, хвост был опущен в волны. Я заговорил. Мои слова вырвались неудержимым потоком.

Я рассказал всем о том, как прибыл на остров Спиндл, как Мэгги не была готова к моему появлению и мне пришлось уговорить её оставить меня. Как порезал сеть, впервые встретил Нелли и услышал песню. Как спас Нелли от утопления, а она научила меня читать, чтобы я нашёл подсказки и смог спасти маму. Как она разгадала правду обо мне, стала моим помощником в поисках и не разболтала обо мне ни одному человеку.

– Я никогда не расскажу, – подтвердила Нелли. Она положила руку на сердце, как я когда-то показал ей. – Клянусь Луной.

Бабушка наблюдала, кивая.

Когда я дошёл до возвращения Джека, мама ахнула и расстроилась. Лиру пришлось успокаивать её, чтобы я мог продолжить рассказ. Замечательно, что он был рядом с ней, когда я говорил о том, как Джек кулаком пробил стену. А ещё я рассказывал о дублонах, лодке, о том, как из-за меня умерла Мэгги…

– Она не умерла! – воскликнула Нелли.

Мир замер… и изменился.

– Она жива? – прошептал я.

Нелли оживлённо закивала.

– Я знала, ты думал, что она мертва, иначе ты бы никогда не сбежал! Поэтому я так торопилась. Буревестник сказал, что ты уплываешь, и я должна была сообщить тебе это. Мэгги хочет увидеть тебя, Аран. Она должна тебя увидеть, – Нелли вздохнула. – Но теперь у тебя есть шкура и ты уплываешь. Мне надо подумать, как сказать ей, что ты в порядке.

Мэгги, шоколадный торт, дублоны, её рука на моей… Я вспомнил, как она набралась храбрости заявить Джеку: «Мне нравится, что он рядом».

И Нелли с её лучистыми глазами. Нелли, которая знала меня лучше всех на свете. Которая всегда верила в меня, поддерживала, и ей было неважно, человек я или шелки.

Я подтянулся выше, чтобы сесть рядом с ней. Луна освещала мою шкуру от хвоста до усиков.

Нелли посмотрела в мои глаза.

– Один карий, другой голубой, – сказала она голосом, полным удивления. – Даже в этой потрясающей шкуре ты всё ещё ты.

Она облекла в слова мои чувства. Ну конечно же, Нелли всегда знала.

Тогда-то понял и я.

Двенадцать лет я жил в длинноногом обличье, презирая его, борясь с ним. Был уверен, что оно принижает меня. Затем появился Джек со своей ослепляющей яростью, которую распалил и в моих венах. Я думал, что это и означает быть человеком.

Теперь груз спал с моих плеч и растворился в волнах.

Быть человеком – это не о кулаках и ярости. Люди могут быть как Мэгги с её шоколадным тортом, как «морж» с его историями возле камина, как Нелли, спешившая ко мне.

Каково это – жить в длинноногом обличье, зная, что моя человеческая суть не так уж плоха?

– Мама, – объявил я, – я остаюсь.