Превращения Арсена Люпена

И они действительно упали. Неловкий рывок вожжами, скачок в сторону – и разболтанная тележка угодила в канаву, причем свалилась она туда столь неудачно, что перевернулась и накрыла собой рухнувших плашмя обоих мужчин; кобыла же, грохнувшаяся копытами вверх, запуталась в упряжи и теперь брыкалась, изо всех сил пытаясь выбраться из-под доски сиденья.

Марескаль быстро понял, что падение не причинило ему вреда. Однако крестьянин навалился на него всей своей тяжестью. Он попробовал высвободиться, но не смог. И тут вдруг чей-то голос учтиво прошептал ему на ухо:

– Огонька не найдется, Родольф?

Марескаль почувствовал, как леденеет с ног до головы. Наверное, такое жуткое ощущение возникает тогда, когда смертный холод уже остудил все члены и больше ничто и никогда не вернет их к жизни.

– Человек из поезда… – пробормотал он.

– Человек из поезда, совершенно верно, – повторили губы, щекотавшие ему ухо.

– Человек с террасы, – простонал Марескаль.

– И это верно… человек из поезда, человек с террасы… а также человек из Монте-Карло, и человек с бульвара Османа, и убийца братьев Лубо, и сообщник Орели, и перевозчик из лодки, и крестьянин с тележкой. Ах, старина Марескаль, ты только представь, со сколькими противниками тебе придется сражаться, да еще с какими серьезными, осмелюсь я заметить!

Кобыла, прекратив брыкаться, сумела встать на ноги. Рауль постепенно освободился от своего плаща, в который он сумел завернуть комиссара, обездвижив его руки и ноги. Столкнув набок тележку, он подтащил кобылу поближе, отцепил подпруги и вожжи и крепко стянул ими Марескаля, а затем вытащил его из канавы и уложил среди лесной поросли на насыпь. Оставшимися двумя ремнями он, опутав грудь и шею комиссара, привязал того к березе.

– Тебе не везет со мной, старина Родольф. Я уже дважды обвиваю тебя, словно фараона. Ах да, не забыть еще сделать кляп из косынки Орели! Не кричать и не мешать – вот правило идеального пленника. Но ты можешь смотреть во все глаза и слушать во все уши. О, паровоз свистит! Пых-пых-пых… он уезжает, а вместе с ним и прекрасная Орели со своим отчимом. Так что я могу тебя успокоить: Орели жива, как ты да я. Полагаю, правда, что она немного утомилась после стольких потрясений! Но одна спокойная ночь, и от ее усталости не останется и следа.

Рауль привязал кобылу и сложил в груду обломки тележки. Потом он вернулся и сел рядом с комиссаром:

– Наше падение стало для тебя неожиданностью, не так ли? Но, как тебе известно, чудес не бывает. А уж тем более случайностей. На будущее запомни, что я никогда не рассчитываю ни на чудо, ни на случай, а только на себя. Итак… но, надеюсь, тебя не утомила моя маленькая речь? Может, ты предпочитаешь вздремнуть? Нет? Тогда я продолжаю… Итак, я распрощался на террасе с Орели, но скоро меня охватило беспокойство: не слишком ли неосторожно оставлять ее одну в таком месте? Никогда не знаешь, какие злодеи бродят вокруг и не рыщет ли, к примеру, рядом некий напомаженный франт… Интуиция является частью разработанной мною системы… я всегда прислушиваюсь к ней. Так что я возвращаюсь – и что я вижу? По долине шныряет Родольф, гнусный похититель и бесчестный полицейский, выслеживающий свою добычу. Тогда я обрушиваюсь с неба, сталкиваю тебя в ножную ванну с илом, забираю Орели и – будь что будет! Пруд, лес, пещера, свобода. Ты свистишь, и на твой призыв отвечают двое верзил. Что делать? Неужто решения нет? И тут у меня рождается гениальная идея… Что, если я позволю бездне поглотить нас? Как раз в эту минуту браунинг выплевывает в меня свои железки. Я отшвыриваю весла. Притворяюсь мертвым на дне лодки. Объясняю Орели, что происходит, – и мы с ней бросаемся очертя голову прямиком в желоб.

Рауль похлопал Марескаля по бедру:

– Нет, прошу тебя, не волнуйся, дружище: мы ничем не рисковали. Все местные знают, что, воспользовавшись этим туннелем, проделанным водой в известняке, ты через двести метров непременно окажешься внизу, на маленьком пляже с мелким песочком, откуда можно подняться по удобным ступенькам. По воскресеньям десятки ребятишек собираются там поплавать, а возвращаясь, тащат по этой лестнице свои ялики. Собственно, в этом желобе невозможно заполучить даже царапину. Так что мы издалека наблюдали, как ты сперва сокрушался, а потом ушел, опустив голову и отягощенный угрызениями совести. Тогда я отвел Орели в монастырский сад. Ее отчим приехал за ней на автомобиле, чтобы поспеть на вечерний поезд, так что они отправились на станцию, а я забрал свой чемодан, купил тележку с лошадью и крестьянскую одежду и покатил себе по дороге, имея целью прикрыть отступление Орели.

Рауль положил голову на плечо Марескаля и закрыл глаза:

– Нет нужды говорить тебе, что все эти хлопоты меня немного утомили и мне совершенно необходимо поспать. Покарауль мой сон, добрый Родольф, и не волнуйся. Все к лучшему в этом лучшем из миров. Каждый занимает в нем то место, которое заслуживает, а неловкие и несообразительные типы служат подушкой таким хитрецам, как я.

И он заснул.