Превратности судьбы

Жаль, не с кем посоветоваться. Даже с Катрин об этом говорить нельзя… А, кстати, почему нельзя? Да это же самый разумный вариант – Катрин встречается с Сержем, чтобы договориться о разводе. Всё просто и логично. Да тут никто не усомнится, что так оно и есть! Ладно, пусть будет так. Но что она ему при этом скажет? Мол, извини, но у моего любовника воз-никли подозрения, он опасается, как бы с тобой что-то не случилось… Да по большому счёту мне плевать!

В общем, надеяться можно только на Катрин. Но как ей рассказать? Тогда придётся сообщить о том, что знать ей совсем не полагается. Да это даже лучше, если ничего не знает. А что если списать всё на Эстер? Будто в любовном экстазе проболталась… Хорош я был бы после этого! Да, говорила, что простит. Однако не верю я подобным обещаниям. Всё потому, что никуда не деться от ощущения совершённого предательства – ни ей, ни мне. Как можно вместе жить, оправдываясь и прощая? Ну не могу же я ради спасения Сержа рискнуть и в результате потерять Катрин!

Все эти подозрения, возникшие вроде бы из ничего, и угрызения совести, и даже предчувствие расплаты чреваты были если не умопомрачением, то уж наверняка длительным психическим расстройством. А там и до запоя совсем недалеко. Я с ужасом представлял себе, чем может всё закончиться.

Однако неожиданно на помощь мне пришла Эстер. Казалось бы, странно ждать этого от человека, с которого в какой-то степени всё и началось – я об угрозе, нависшей над несчастным Сержем. Но так уж иногда случается – пружина может лопнуть, так и не распрямившись, а круг замкнётся, как бы вернув всё восвояси, в исходную точку долгого пути. И лишь останется предполагать, что могло бы быть, если бы не этот случай. Тут, правда, случай ни при чём, но как всё объяснить, я даже теперь этого не знаю.

Итак, на следующий день мы сидели у бассейна. Катрин вместе с Пьером снова уехали в Париж, а нам с Эстер ничего не оставалось, как коротать время в том же обществе, наедине друг с другом. Я всё ещё надеялся, что обойдётся без постельных сцен, поскольку мне было вовсе не до этого. Увы, так и не сбылось – всё то же самое, без особых изменений, можно подумать, что бог начисто лишил её фантазии. Ну а я словно бы приводил в исполнение приговор, других сравнений не приходит в голову.

Я только что вылез из воды, но облегчения не чувствовал. В мозгу по-прежнему свербила мысль: а что если всё так и Сержу грозят большие неприятности? И вот уже в который раз жалею, что ввязался в это дело. Я многое бы отдал, если бы удалось повернуть назад. Но тут же сделал оговорку – всё, только не Катрин. Ведь если бы не то злополучное письмо, мы бы никогда не встретились.

И тут Эстер мне говорит:

– Влад! Ты помнишь, я вчера тебе сказала…

– Что такое?

Я отвечал, почти не слыша, не вдумываясь в произносимые слова – так иногда бывает, если занят собственными мыслями, а между тем приходится поддерживать затеянный кем-то разговор.

– Я вижу, ты меня не слушаешь.

Вот-вот, слишком уж проницательна для топ-модели. Это лишь укрепляло подозрения. Нет, только не сейчас! Её красивые глаза меня сегодня не обманут.

– Ты извини, Эстер, на этом пекле у меня плавятся мозги.

– Так передвинься в тень.

– Сейчас, только обсохну…

Судя по всему, она собиралась что-то важное сказать, но почему-то не решалась. Очередной вброс секретной информации? Какие-нибудь тайны Бургундского двора или подробности расправы над злодеем-террористом? Наверно, собирается свести меня с ума. Сначала ласки до изнеможения, а после этого любовника можно брать голыми руками. Нет! Не хочу! Да сколько можно? Это надо прекращать!

И тут в моей бедной голове родился план: а что если окунуть эту красавицу в бассейн и подержать там, под водой, хотя бы минут пять. Она будет вырываться, а я схвачу её за голову и за руки… И буду топить, топить до тех самых пор, пока не захлебнётся. Только тогда освобожусь. Только тогда все мои мучения закончатся. Лишь бы синяков на её теле не осталось – жаль было бы испортить эту красоту! Так примерно я рассуждал – где-то уже на грани полуобморока. И то ладно, что сил для воплощения этого злодейства у меня не оставалось.

И тут она мне говорит:

– Ты знаешь, Серж исчез.

В мозгу сразу холонуло. Ну вот и всё… Эстер тем временем продолжала:

– Говорят, он вылетел в Москву.

– Не ври! Это вы его похитили!

– Влад, успокойся! Что ты себе вообразил? Да это тётка меня попросила. Ей почему-то нужно знать, что ему там надо, зачем он полетел в Москву.

Тут-то и наступает момент истины, которого иногда часами приходилось ждать. Надо же иметь в виду, что я никогда ничего не говорил Эстер про Сержа. Да и Катрин строго-настрого это запретил. Бережёного бог бережёт, а тут вдруг выясняется, что Эстер всё знает. Знает даже больше того, что знаю я. И снова эта её прославленная, непотопляемая тётка…

Но я-то хорош! Сам же ей проговорился. Попробую всё же отыграть назад:

– Послушай, но почему ты решила, будто с этим Сержем я знаком?

– Какой ты глупый! Ну сам подумай, разве я могла не расспросить Катрин про ваш роман? Это же так интересно! Ну вот она и рассказала…