Превратности судьбы

Однако Москва меня встретила дождём. Хмурое небо лишь подчёркивает ощущение полной безнадёжности. Словно бы кто-то говорит мне: «Зачем ты сюда явился? Ведь ничего хорошего тебя здесь не ждёт. Сидел бы себе в тени плакучей ивы у бассейна и писал сценарий». А как тут усидишь, когда может всё разрушиться? Если от меня уйдёт Катрин… Да что тут говорить: дождь, ураган или экологическая катастрофа – мне всё это ни по чём.

Не помню, как добрался до дому. Сразу же стал названивать друзьям, знакомым в надежде, что хоть кто-нибудь из них окажется в курсе того, что случилось с Сержем. Ещё в Париже я пытался связаться с Евгением Марковичем, однако он оказался почему-то недоступен. Ох уж эти защитники наших прав! Бывает, тут как тут, из-за пустяковой болячки сами прибегут, даже звать никого не надо. А вот когда позарез нужны, оказываются как бы ни при чём. То ли гримасы судьбы, то ли и впрямь что-то неладно в нашем обществе. К тому же, вечер пятницы – наверняка разъехались по дачам. Короче, им всем теперь не до меня.

Вот так всегда – хотелось бы забыть о прошлом, а оно словно бумеранг… Лишь перепробовав всё, что только в голову пришло, уже поздним вечером решился позвонить ещё одному человеку. Как-то на вечеринке у приятеля разговорились, вспомнили давно прошедшие времена, посетовали на то, что оба уже не при погонах. Тогда-то Юрий Иванович и дал мне номер своего телефона – так, на всякий случай. Да мало ли что произойдёт! С его слов я понял, что у этого отставника ещё сохранились связи в «органах», да и сам он вращался где-то в высших сферах.

На следующий день он позвонил, и сообщил, что мне заказан пропуск в одно солидное учреждение в центре Москвы, недалеко от Столешникова переулка.

– Это наш человек, бывший замполит дивизии ракетных войск. После дембеля закончил юрфак, естественно, заочно. А уж потом удалось пристроить его в прокуратуру. Я о твоём деле рассказал, и вот что выяснилось – именно он санкционировал арест этого Леонида. Так что получишь информацию из первых рук.

Нет, ничего особенного я не ожидал, однако надеялся, что в результате что-то может проясниться. Чем вызван мой интерес, я не скрывал – сослался на то, что пишу книгу о преступлениях в сфере бизнеса, а тут как раз очень свежий материал, ну словно бы один к одному, как в моём сюжете.

И вот вхожу в солидно обставленный кабинет. Всё, как положено – огромный стол, сейф для документов, книжные полки заполнены литературой по профессии, а на стене в простенькой рамочке портрет обожаемого президента. Стандарт на все времена, только личность на стене время от времени меняется.

Из-за стола встаёт некто в синем мундире, подаёт мне руку:

– Бокин, – затем, улыбнувшись, указывает на стул: – Присаживайтесь, Владимир Васильевич. Так вот каков наш знаменитый писатель!

– Ну, это не совсем так.

– Не стоит скромничать. Юра много мне о вас порассказал.

Что Юрий Иванович мог знать такого особенного про меня, этот вопрос меня не очень занимал, поскольку куда более интересовала личность владельца кабинета.

Стоило посмотреть на него, как сразу же возникала мысль – вот так, должно быть, выглядит американский «коп» где-нибудь в Чикаго или же в Нью-Йорке. Бульдожья морда, косая сажень в плечах и взгляд потенциального убийцы. Я бы не удивился, встретив его, скажем, в сауне, в обществе накачанных «братков» и инвалютных проституток. Или, на худой конец, где-нибудь в горах Чечни, в спецназе, идущем по следам арабских террористов. Но что эти сто килограммов живого веса могут делать здесь? Ну разве что отпугивать назойливых жалобщиков и надоедливых просителей.

Да, при иных обстоятельствах было бы наивно рассчитывать на его сочувствие. Такие идут только напролом, круша буквально всё на своём пути, и остановятся только по приказу. К счастью, я не собираюсь ни о чём просить, мне нужна была только информация. Но, разумеется, ни Юрию Ивановичу, ни тем более этому битюгу я не собирался задавать вопрос: «Куда вы подевали Сержа?» Нет, сначала надо бы понять, откуда ветер дует, а уж потом интересоваться, каким ураганом Сержа смыло в бушующее море. То, что он попал в беду, это было для меня яснее ясного. Однако ещё когда летел в самолёте, прикинул тактику своего расследования, и все мои вопросы до поры до времени касались только Леонида.

– Да, я занимаюсь этим делом. Дело очень сложное. Только документов не один десяток томов, не считая того, что обнаружили в компьютерах.

– Могу ли узнать, в чём обвиняется этот Фёдоров?

– Ну что сказать? Мы обнаружили нарушения в финансовой отчётности, выяснили, что существовала чёрная касса, использовались не вполне легальные схемы минимизации налогов. В общем, стандартный набор для теперешнего бизнеса. Но дело здесь в другом…

Я насторожился.

– Видите ли, у нас возникли подозрения, – тут он замялся, внимательно посмотрел в мои глаза и, словно бы решившись, продолжал: – Короче, есть основания предполагать, что скрытые от налогообложения денежные средства использовались в политических целях.

– Что вы имеете в виду?