Превратности судьбы

Ну вот и всё! Дальше можете не продолжать. А мне остаётся лишь одно – напиться! Догадливая Раис достаёт початую бутылку водки, а я даже не в состоянии себе налить – руки дрожат, тошнота подкатывает к горлу… Можно подумать, что стою над трупом и смотрю в его открытые глаза, а он мне и говорит: «Ну вот, Вовчик! Ты добился своего. Теперь Катрин твоя, я вашему счастью не помеха»… Он тяжело вздохнул, и всё… Нет, Серж, постой! Какое счастье? Как ты можешь это говорить? Серж, ты не торопись, подумай! Ну зачем мне убивать, если и без того Катрин моя… То есть была моей, а вот теперь наверняка меня возненавидит.

Раис! Нет, не рюмку, а стакан… Так хорошо… Ты спрашиваешь, отчего переживаю? Ну как ты не поймёшь! Ведь так всё просто. Ведь человека же убили!.. Нет-нет, не родственник, не друг и не товарищ по работе. Да мне бы его вообще не знать! Откуда он взялся на мою больную голову?.. Ты говоришь: при-лечь? Да-да, вот лягу, сложу руки на груди… У тебя дома свечки не найдётся?.. Жаль! Ну тогда налей ещё стакан… Да ты не бойся, я хоть и пьяный, приставать к тебе не стану – мне, видишь ли, теперь не до того…

Вот странно, вроде бы рта не раскрывал, а впечатление, будто что-то говорю и говорю… Да кто бы прекратил это безобразие! Разве так можно? Бутылка опустела, а у меня даже ни в одном глазу… Раис, гадкая, что ты мне подсунула?.. Ну ладно, вот не хватало ещё в чём-то обвинять Раис. Потом, чего доброго, дойдёт и до Катрин. А там ещё Светлана и Эстер… Да никому и в голову не придёт, что они в чём-то виноваты! Виноват лишь я один, даже доказательств никаких не надо. Не предусмотрел, не предупредил…

Так что же я наделал? Что натворил? Вот вроде бы после трудных лет можно было радоваться, наслаждаться жизнью. Иногда даже создавалось впечатление, что находишься в земном раю. Ну не совсем там, но где-нибудь поблизости. Причём заметьте, что добился этого своим трудом. И что теперь? Стоило ли тратить столько сил, чтобы в итоге убедиться – всё оказалось зря.

Послушай, господи! Хоть ты скажи, в чём я виноват? В том, что хотел всё сделать по-хорошему? Что избегал конфликтов? Вот вроде бы много чего в этой жизни понимал, но даже не пытался что-то реально изменить, только книжечки пописывал. И улыбался, и, сдерживая тошноту, обнимал тех, кого прежде обходил за километр. Так, может, прав был Он, и я самый что ни на есть типичнейший приспособленец, конформист? И то, что делал – исключительно для собственного блага, для удовлетворения гордыни? Кто мне теперь поверит, что не так?

Увы, теперь всё кончено. Надежды больше нет. И остаётся пустить пулю себе в лоб из наградного пистолета, либо надеть вериги и отправиться на покаяние куда-то в дальний скит. А толку что? Ну вот нашёл и снова потерял Лулу. Вполне закономерный результат. А потому что ничего другого я не заслужил. Только лишь боль и сознание того, что ничего мне в этой жизни не исправить!

И всё же, в чём причина? Что, разве я такой урод или же наш мир настолько отвратительно устроен? Ну почему всё так? Скажи мне, господи, ну почему алчность правит миром? Ну почему доброта и сострадание к человеку сегодня не в чести? И почему стремление обмануть, унизить ближнего своего – стало постепенно нормой нашей жизни? Я спрашиваю тебя, господи, и сам же отвечаю: всё потому, что нет любви…

Очнулся я на широченной кровати под белоснежным балдахином. После того, что выпил накануне, страшно болела голова. Стучало сердце, словно бы из груди рвалось наружу. Хотелось пить. Но ещё больше я хотел опять заснуть. Вот так бы и остался здесь лежать – не двигаясь, не шелохнувшись, не открывая глаз. Только бы не знать, не видеть и не слышать.

Я поплотнее сжал веки, но ничего не получалось, сна не было, осталась только явь. При этом явь гнусная, уж я-то знал, что хуже этой яви не бывает.

В этот момент раздался скрип открываемой двери… Нет, этого не может быть, я голову на отсечение даю, что ничего подобного уже не будет! Того кошмара, что случился десять лет назад, я вновь не перенесу! Теперь совсем другие времена! Теперь всё не по понятиям, а по закону!

И вот я слышу, что кто-то подбирается ко мне, шаги всё ближе, уже осталось всего-то ничего. А я боюсь открыть глаза – вдруг это те самые, наследники Клариссы? Да чёрт с ними, мне уже на это наплевать. Вот что ужасно – целая страна, поедающая лучших из своих детей, а взамен воспроизводящая уродов! Ну как иначе назовёшь то, что происходит?

И вдруг в голове возникла удивительная мысль. Даже не мысль, а так, едва уловимое ощущение, смутная надежда – если это Лулу, тогда не всё ещё потеряно, тогда мы сможем с ней начать сначала…

– Милый, тебе кофе с молоком? Или примешь таблетку аспирина?

Она сказала это тихо, а ощущение такое, что звонят во все колокола. Я открыл глаза. Открыл как можно шире, чтобы всё в мельчайших деталях разглядеть, чтобы запомнить навсегда это мгновение.