Превратности судьбы

Когда из тюрьмы вернулся отец, и они с матерью пришли в себя и смирились с военной карьерой Оскара, в один из вечеров он показал рисунки отцу. Тот загорелся идеей и тут же отослал гостивших до сих пор в замке дядю и Алета в горы, на переговоры с гномами. Когда дядя курьером прислал подписанные несколькими кузнецами договора, всё так быстро завертелось, что Миша и не мог точно сказать, с какого времени к нему стали приходить учителя. Теперь он в добровольно-принудительном порядке изучал не только необходимые в дизайне науки, такие как черчение, геральдика и построение орнамента, но и политику, теорию продаж, экономику. Отец с таким энтузиазмом занялся его обучением, решив всенепременно сделать из него второго Оскара, что Миша порой ужасался. Однако возражать он не смел: не хотел разочаровывать родителей и так многое перенесших за короткое время. Себя героем он не считал. В сущности, настолько ли велик его вклад в общее дело? Да ему всегда помогали: то люди, то обстоятельства.

С боем он вырывал время для игры с сестрой, для встреч с друзьями, которые жили не так уж от них далеко. Всё реже приходилось рисовать не ради возложенной на него обязанности, а для души. Всё чаще он вспоминал те дни, когда они спокойно с друзьями сидели в его комнате: разговаривали, строили планы на будущее, просто читали. А потом все разъехались, и он попал в круговорот, из которого не представлял, как выбраться.

Первый сделанный по его проекту клинок он, как и обещал, вручил Алету. Это был короткий довольно узкий обоюдоострый меч с изображённой по лезвию бегущей стаей волков и небольшой, как у кинжала, вполне обычной ручкой с гравировкой «Лучшему из всех гномов». Гравировку пришлось заказывать у здешнего мастера, так как для их партнёров-кузнецов из шахтёрских посёлков подобная надпись могла показаться обидной. Друг был в восторге!

Отрадой для души были письма Дины, которые он получал где-то раз в месяц. Конечно, он мог отправлять Тубана и чаще, но не хотел сильно надоедать подруге.

Ну вот, через пару дней он всех увидит. Пользуясь правом именинника, он пригласил на свой день рождения всех старых друзей: и Вову с семьёй, и Диму с матерью, и дядю, и Алета (который теперь живёт при исторической академии) и, конечно, Дину. Каждому из них он послал официальное приглашение на праздник: кому — с курьером, кому — с дракончиком.

В дверь постучали. Знакомый, чуть нерешительный, но звонкий и требовательный стук.

— Входи, Варя, открыто, — крикнул Миша, пряча дорогую сердцу записку в ящик стола.

Сестра была чем-то явно встревожена. Колеблясь, она замерла в дверях, переступая с ноги на ногу. Улыбнувшись, юноша подошёл и присел перед нею, чтобы их лица оказались на одном уровне.

— Ты же знаешь, что можешь рассказать мне всё, что угодно. Ты что-то хотела?

Варя кивнула.

— И? — подбодрил её Миша.

— Я хотела навестить Принца, — так она назвала пони, которого подарил ей отец, — а там, у сарая, страшный пёс…

Несмотря на любовь к животным, она, как и любой более-менее рассудительный ребёнок, побаивалась бродячих собак.

— Хорошо. Пошли, я тебя провожу.

Они вышли из замка и отправились к конюшням. Проходя мимо сарая, Миша никого так и не увидел. Оставив сестру с её любимым пони и угостив кусочком взятого у неё яблока своего вороного коня, молодой человек вышел на улицу. К его изумлению от сарая отделилась тень, которая при ближайшем рассмотрении оказалась не псом, а довольно крупным волком.

Волк, словно провинившийся щенок, полз к нему на пузе, прижав уши и хвост. Встретившись со зверем глазами, Миша инстинктивно хотел взять кинжал, но с запозданием вспомнил, что оружие осталось в комнате. Он отступил, но в мыслях не было спасаться бегством: Миша прекрасно помнил об оставшейся в конюшне сестре.

Однако Кирилл, кажется, и не думал на него нападать. Увидев его реакцию, волк тихонько завыл и опустил голову. Он больше не приближался.

— Привет, — напряжённо поздоровался с оборотнем Миша. — Рад, что ты жив.

Последнее было правдой. Он никогда не желал бывшему приятелю смерти.

Волк опять поднял морду и внимательно посмотрел на него, словно пытаясь что-то сказать.

— Я не понимаю, — развёл руками Миша, озадаченный поведением оборотня: хотел бы поговорить, мог бы и обратиться.

Неожиданная мысль пронзила его своей очевидностью.

— Ты больше не можешь превратиться в человека, верно?

Волк опять заскулил, энергично кивнув головой.

— Э… прости, конечно, но я сначала уведу в замок Варю, а потом вернусь. Я знаю, как помочь тебе, так что дождись. В таком виде в дом я тебя не пущу.

Волк снова кивнул.

Стараясь не поворачиваться к потенциальному врагу спиной, Миша вернулся в конюшню и еле убедил девочку вернуться ненадолго в замок. В качестве оружия он взял какую-то железку. Когда они вышли, волка в обозримом пространстве не наблюдалось.

— Варя, что бы ты ни увидела не выходи на улицу, — предостерёг сестру Миша, запирая на щеколду дверь кухни. — Я… попытаюсь разобраться с… собакой. Если она на меня нападёт, позови кого-нибудь из взрослых. Договорились?

Испуганная его поведением Варя схватила брата за руку: