Превратности судьбы

— Хорошо сбалансирован. Неплохой выбор, — похвалил его Виктор. — Кстати, Саша не говорил, что вы ходите в школу. Откуда ты так хорошо знаешь историю? Признаться, за ужином я был поражён.

— Я обожаю читать, — пояснил Миша. — А так нас учит мама. Мне она рассказывает о травах. Говорит, что отправит меня на обучение к эльфам, как только мне исполнится шестнадцать. Но раз теперь там неспокойно, может, поступлю в академию художеств. Лишь бы отец был не против.

— Да, Саше вряд ли понравится этот выбор. Он сказал мне, что из тебя вышел бы хороший адвокат.

— Он ошибается, — повернулся к окну Миша. Солнце уже полностью скрылось за горизонтом.

— Хорошо, не будем об этом. И всё же скажи мне, почему ты выбрал именно эту комнату? В доме ещё три свободных спальни, и все они гораздо просторнее и светлее.

— Мне нравится смотреть на закат, — просто ответил мальчик.

Мужчина хотел сказать что-то ещё, но промолчал. Потрепав племянника по волосам, он встал и направился к выходу.

— Тренировка в двенадцать, — у самой двери обернулся Виктор.

— Так поздно?

— Ну, я очень не люблю рано вставать, — подмигнув, исчез за дверью мужчина.

Михаил ещё долго стоял о чём-то думая и не замечая, что в спальне давно пора включить свет.

***

На тренировку Миша явился за десять минут. Как оказалось, Оскара они ждали напрасно: во-первых, тот опоздал на добрых полчаса, а во-вторых, послушав минут пять, заявил, что давно всё знает и вообще у него меч, а не кинжал, и ушёл. Виктор не стал его возвращать, а просто спокойно продолжил объяснение.

— И часто он так? — во время небольшого перерыва присел на лавку мужчина.

— Ага. Папа раз тренера с города приглашал, так Оскар его даже слушать не стал. Он кроме отца и мамы учителей не признаёт.

— А ты?

— А мне и не предлагали.

— А ты бы хотел?

Задумавшись, мальчик медленно кивнул.

— У меня плохо получается рисовать людей. И я музыке хотел бы научиться.

— Что ж, рисовать я не очень умею, зато немного знаю гитару.

— И ты можешь меня научить? — в надежде поднял глаза шатен.

— Попробуем.

С этого дня Виктор стал его обучать. Единственное, чего не мог понять Михаил, это почему о «дополнительных» занятиях дядя попросил не говорить отцу.

Забравшись в первый же вечер на чердак, они нашли старую гитару. Порывшись в древнем хламе, обнаружили и струны. Кроме фехтования и музыки, дядя взялся учить его эльфийскому и гномскому наречиям. Где сам мужчина их выучил, Миша так и не выяснил. А в конце первой недели прибавился и ещё один странный урок…

— Психология?! Зачем она мне?

— Понимаешь, Миша, психология не только помогает понять себя, но и лучше узнать окружающих. По их эмоциям, жестам. Психология незаменима не только в торговле, но и в повседневном общении. Возможно, она даже сможет помочь тебе в рисовании.

— Ну, давай попробуем, — не совсем уверенно согласился мальчик.

Мужчина улыбнулся и кивнул мальчику на кровать:

— Начнём с самопознания. Ляг и постарайся ни о чём не думать. Расслабься.

Михаил выполнил указания, всё больше ощущая какую-то непонятную тревогу. Он всегда с крайним недоверием относился к тем, кто пытался залезть к нему в душу.

— Закрой глаза, дыши медленно.

Виктор подошёл вплотную к ребёнку, тот вздрогнул, веки приоткрылись и тут же закрылись.

— Ты боишься меня?

Мальчик замотал головой, инстинктивно вжав голову в плечи.

— Посмотри мне в глаза.

Михаил нерешительно взглянул в серые, словно небо перед грозой, глаза дяди. Мужчина нахмурился ещё сильнее:

— Миша, ты сейчас, как загнанный дикий волчонок. Я хочу тебя попросить только об одном. Но ты должен пообещать, что исполнишь мою просьбу.

— Постараюсь.

— Я хочу, чтобы ты поклялся.

— Кля… клянусь, — почему-то дрогнувшим голосом ответил мальчик.

В глазах на мгновение мелькнул победный огонь, но племянник, охваченный бурей противоречивых чувств, этого уже не заметил. Расслабившись, мужчина опустился в единственное в комнате кресло и начал:

— Расскажи мне о себе: чего ты хочешь, о чём мечтаешь, что думаешь о родителях. Поверь, в нашем деле это очень важно. Обещаю, что никогда не расскажу никому о том, что услышу сейчас.

Михаил покраснел до корней волос, сердце бешено стучало, он не знал, что сказать — его об этом ни разу не спрашивали. Это было личным. Но в голове стучало набатом: «Я поклялся, нельзя нарушать клятву». Пересилив себя, парень тихо сказал:

— Поклянись.

Виктор, не выказав никакого удивления, принёс клятву. Несколько минут стояло гробовое молчание. Наконец, Михаил решился:

— Я хочу, чтобы меня никто не трогал.

— А тебя здесь обижают?

— Нет.

— Тогда поясни, чтобы я понял.

— Ну…, чтобы Оскар не перекладывал свои обязанности на меня. Правда сейчас, когда у нас разные комнаты, ему сложнее будет это сделать, но всё равно… Хочу, чтобы родители не решали за меня, кем мне быть….

— Хорошо. Что ты можешь сказать о родителях? — продолжил допрос Виктор.

— Они вечно на работе. Папа, когда свободен, занимается с Оскаром. Мама сейчас почти всё время с Варей.

— Ты хотел бы быть на их месте?

— Нет.

— Почему? Тебе не хочется, чтобы отец учил тебя, проводил с тобой больше времени?