Прежде чем я усну

– Крисси, – сказала она, – послушай.

Ее тон меня напугал, и я присела:

– Что?

– Я все-таки позвонила Бену. В школу.

Меня охватило чувство, будто я плыву в бурном потоке на неуправляемом суденышке.

– И что он сказал?

– Я не стала говорить с ним. Просто хотела убедиться, что он там работает.

– Но зачем? – удивилась я. – Ты ему тоже не доверяешь?

– Он ведь уже лгал тебе.

С этим я не могла не согласиться.

– Но с чего бы ему лгать о том, где он работает? – не унималась я.

– Просто я удивилась, что он работает в школе. Он же по образованию архитектор. В последний раз, когда мы говорили, он упоминал, что собирается открыть собственное бюро. И мне показалось странным, что теперь он учитель.

– И что тебе сказали?

– Что он занят. На уроке.

Я почувствовала облегчение. Хоть тут он не соврал.

– Так, может, он передумал? И не стал открывать свое дело.

– Крисси, ты слушаешь? Я попросила их точно назвать его должность, сказала, что хочу отправить ему документы. Официальным письмом.

– И?..

– Он не преподает химию. И вообще естественные науки. Он не учитель, понимаешь? Они сказали, что он лаборант.

Я дернулась всем телом. Стало трудно дышать: не помню я этого, не помню.

– Ты уверена? – спросила я.

Мой ум лихорадочно заработал, пытаясь найти оправдание этой новой лжи. Может, он чувствовал замешательство? Беспокоился, что я начну выпытывать, с чего это он, успешный архитектор, стал простым лаборантом в школе? Неужели он и правда думал, что я настолько примитивна, что стану любить человека только из-за перспективной работы?

Вполне себе оправдание.

– Господи! – сказала я. – Это он из-за меня!

– Нет! – возразила она. – Ты тут ни при чем.

– Очень даже при чем, – ответила я. – Ему нелегко пришлось, когда он за мной ухаживал. У меня ведь сегодня одно, завтра другое. Кто такое выдержит? Он, наверное, и сам нe знает уже, что правда, а что нет. – Я заплакала. – Это же невыносимо! И даже нашу общую трагедию ему пришлось переживать одному.

В трубке воцарилось молчание, а затем Клэр спросила:

– Трагедию? Какую еще трагедию?

– Адам, – сказала я. Больно было даже произносить его имя.

– А что с Адамом?

И до меня дошло. Тут же… Она же не знает. Бен не рассказывал ей!

– Он умер, – ответила я.

Она аж задохнулась.

– Умер? Как? Когда?

– Когда – точно не знаю. По словам Бена, в прошлом году. Его убили на войне.

– Войне? Какой еще войне?

– В Афганистане.

И тут она словно взорвалась:

– Крисси! Что он забыл в Афганистане?! – Голос ее сделался странным… почти торжествующим.