Прежде чем их повесят

Вест шлепнулся на ягодицы, стал шевелить бесчувственными пальцами ног и греть дыханием сложенные лодочкой ледяные ладони. Ему хотелось распластаться на земле, как Ладислав, но по горькому опыту он знал: если перестать двигаться, вставать будет еще труднее. Пайк и его дочь остановились рядом, они почти не сбились с дыхания. Это было лишним доказательством того, что работа с металлом в штрафной колонии – лучшая подготовка к утомительным переходам по суровой местности, чем праздная жизнь.

Ладислав, по-видимому, угадал, о чем он думает.

– Вы представления не имеете, насколько мне тяжело! – простонал он.

– Еще бы! – отрезал Вест, чье терпение истончилось до ничтожного огрызка. – Вам ведь, ко всему прочему, приходится тащить на себе мой плащ!

Принц моргнул, затем опустил взгляд на мокрую землю. Желваки на его скулах беззвучно задвигались.

– Вы правы. Я прошу прощения. Разумеется, я понимаю, что обязан вам жизнью. Просто, видите ли, я не привык к такого рода вещам. Совсем не привык. – Он подергал изодранные, перепачканные отвороты плаща и невесело засмеялся. – Матушка всегда говорила мне, что человек должен при любых обстоятельствах выглядеть прилично. Интересно, что бы она сказала сейчас?

Вест отметил, что принц тем не менее не предложил ему плащ обратно.

Ладислав сгорбился.

– Полагаю, на мне тоже лежит определенная часть вины за случившееся.

Определенная часть? Вест еле удержался, чтобы не познакомить определенную часть тела принца с носком своего сапога.

– Мне надо было послушать вас, полковник. Я знал это с самого начала. Осторожность – лучшая политика на войне. Я всегда так считал. Зря я позволил болвану Смунду уговорить себя на опрометчивые действия. Он всегда был идиотом!

– Лорд Смунд погиб, – буркнул Вест.

– Жаль, что он не сделал этого на день раньше. Тогда, возможно, мы не попали бы в эту переделку! – Нижняя губа принца слегка задрожала. – Как вы думаете, Вест, что об этом станут говорить дома? Как вы думаете, что теперь скажут обо мне?

– Не имею представления, ваше высочество.

Едва ли дома скажут что-то похуже того, о чем уже говорили. Вест постарался отбросить гнев и поставить себя на место Ладислава. Принц был абсолютно не подготовлен к тяготам этого перехода, не имел никакого запаса внутренних сил и всегда полностью зависел от других. Человек, в жизни не принимавший решений более значительных, чем какую шляпу сегодня надеть, теперь должен был примириться со своей ответственностью за тысячи смертей. Разумеется, он не понимал, как ему быть.

– Если бы только они не разбежались! – Ладислав сжал кулак и раздраженно стукнул по корню дерева. – Ну почему они не могли принять бой, трусливые мерзавцы? Почему они не сражались?

Вест закрыл глаза. Он прилагал все усилия, чтобы превозмочь холод, голод и боль, чтобы задушить закипавшую в груди ярость. Вот так всегда: едва Ладислав пробуждал некое сочувствие к себе, как он тут же мимоходом ронял какое-нибудь омерзительное замечание, и неприязнь снова накатывала на Веста.

– Не могу сказать, ваше высочество, – процедил он сквозь стиснутые зубы.

– Ну ладно, – пророкотал Тридуба. – Эй, вы там! Поднимайтесь на ноги, и никаких поблажек!

– Ох, полковник, неужели уже пора?

– Боюсь, что да.

Принц вздохнул и со страдальческим видом тяжело поднялся на ноги.

– Не постигаю, как им удается выдерживать такой темп!

– Шаг за шагом, ваше высочество.

– Ясно, – бормотал Ладислав, ковыляя между деревьями вслед за двумя арестантами. – Конечно, шаг за шагом…

Вест немного постоял, разминая ноющие мышцы, затем ссутулился и приготовился идти следом, когда почувствовал, как на него упала чья-то тень. Он поднял голову – Черный Доу преградил ему путь массивным плечом. Его свирепое лицо было совсем рядом. Северянин кивнул в сторону медленно удалявшейся спины принца.

– Хочешь, я его убью? – проворчал он на северном наречии.

– Если ты хоть пальцем тронешь кого-то из них, я… – Слова вылетели у Веста изо рта, прежде чем он успел придумать окончание фразы.

– Что ты?

– Я убью тебя!

А что еще он мог сказать? Он чувствовал себя мальчишкой, бросающим нелепые угрозы на школьном дворе. На чрезвычайно холодном и опасном школьном дворе, в лицо мальчику вдвое крупнее него.

Однако Доу только ухмыльнулся.

– Больно крутой у тебя норов для такого тщедушного человечка! И что это мы с тобой вдруг заговорили об убийствах? Уверен, что у тебя хватит на это пороху?

Вест изо всех сил старался казаться побольше, что не так-то просто, когда ты стоишь ниже по склону, а на плечи давит усталость. Но если ты хочешь разрядить опасную ситуацию, нельзя показывать свой страх, как бы ты себя ни чувствовал.

– Хочешь проверить? – Его голос звучал слабо и жалко даже для его собственного слуха.

– Может, так и сделаю.

– Только скажи мне, когда соберешься. Мне бы хотелось посмотреть.

– О, не беспокойся, – прохрипел Доу, отворачиваясь и сплевывая на землю. – Узнаешь, что время пришло, когда проснешься с перерезанной глоткой.