Прежде чем их повесят

Он не спеша двинулся прочь, вверх по глинистому склону – не спеша, показывая, что не испугался. Весту очень хотелось бы сказать то же самое о себе. С колотящимся сердцем он побрел по лесу вслед за остальными. Упрямо переставляя ноги, миновал Ладислава, нагнал Катиль и пошел рядом с ней.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Бывало и хуже. – Она оглядела его сверху донизу. – А вы?

Вест внезапно осознал, какой у него должен быть вид. Поверх грязного мундира он накинул старый мешок с прорезанными дырками для рук и туго перетянул его ремнем. За ремень был заткнут тяжелый меч, колотивший Веста по ноге. На трясущейся челюсти пробивалась щетина, которая ужасно чесалась, а цвет лица являл собой смесь ярко розового и трупно-серого оттенков. Он сунул ладони под мышки и грустно улыбнулся.

– Холодно.

– По вам видно. Наверное, все же стоило оставить плащ себе.

Вест помимо воли кивнул. Сквозь сосновые ветки он увидел спину Доу и откашлялся.

– Из них никто… не досаждает тебе?

– Досаждает?

– Ну, ты понимаешь, – неловко пояснил он, – женщина среди стольких мужчин… Они не привыкли к такому. Этот Доу так смотрит на тебя… Я бы не хотел…

– Это очень благородно с вашей стороны, полковник, но я не думаю, что вам стоит беспокоиться. Они ведь просто смотрят. И вряд ли позволят себе что-то большее, а со мной случались вещи и похуже.

– Что может быть хуже, чем это?

– В первом лагере, куда меня отправили, я приглянулась коменданту. То ли кожа у меня была еще гладкой после вольной жизни, то ли еще что, я не знаю. Он морил меня голодом, чтобы добиться своего. Пять дней держал без еды.

Вест вздрогнул.

– И этого хватило, чтобы он отказался от своих притязаний?

– Такие, как он, никогда не отказываются. Пять дней я голодала, а дальше не выдержала. В конце концов приходится делать то, чего от тебя требуют.

– Ты хочешь сказать…

– Приходится, ничего не попишешь. – Катиль пожала плечами. – Я не горжусь этим, но и не стыжусь. Ни гордостью, ни стыдом сыт не будешь. Об одном только жалею: о тех пяти днях, когда я голодала, а могла бы есть досыта. Приходится делать то, чего от тебя требуют. Кем бы ты ни был. Когда подступает голод… – Она снова пожала плечами.

– А как же твой отец?

– Пайк? – Она взглянула на изуродованного арестанта, шедшего впереди. – Он хороший человек, но мы с ним не родня. Я не знаю, что сталось с моей настоящей семьей. Скорее всего, разбрелись по Инглии, если еще живы.

– Так он…

– Если люди знают, что у тебя есть родственники, они ведут себя по-другому. Мы помогали друг другу, как могли. Если бы не Пайк, я бы до сих пор махала кувалдой в лагере.

– А теперь вместо этого наслаждаешься чудесной прогулкой.

– Ха! Спасибо и на том, что есть.

Она наклонила голову и ускорила шаг, устремившись вперед между деревьев. Вест смотрел ей вслед. Северянин сказал бы, что у нее есть хребет. Ее упрямо сжатые губы могли бы послужить уроком для Ладислава. Вест оглянулся через плечо на принца, с обиженной гримасой элегантно пробиравшегося по грязи, и вздохнул, выпустив облачко пара. Похоже, Ладиславу поздно учиться чему бы то ни было.

Жалкая трапеза – кусок черствого хлеба и чашка холодного варева. Тридуба не разрешил им развести костер, несмотря на мольбы Ладислава. Слишком много риска, что их заметят. Поэтому они сидели и тихо переговаривались в сгущавшемся сумраке, чуть в стороне от северян. Беседа помогала – хотя бы отвлекала от холода, ушибов и неприятных ощущений. Хотя бы не так стучали зубы.

– Пайк, ты вроде бы говорил, что сражался в Канте? На войне?

– Верно. Я был сержантом. – Пайк кивнул, его глаза заблестели посреди розовой каши лица. – Трудно поверить, что когда-то нам все время было жарко.

Вест невесело всхрапнул – это был самый близкий к смеху звук, какой он мог извлечь.

– И в каком подразделении ты служил?

– Первый Собственный Королевский кавалерийский полк под командованием полковника Глокты.

– Погоди, ведь это же мой полк!

– Ну да.

– Но я тебя не помню.

Бугры ожогов на лице Пайка задвигались. Вест подумал, что это, видимо, означало улыбку.

– Я в те времена выглядел немного иначе. Я-то вас помню. Как же, лейтенант Вест! Люди вас любили. Если у кого какое затруднение, всегда ходили к вам.

Вест вздохнул. В последнее время у него не очень-то получалось улаживать затруднения. Только создавать новые.

– Так как же ты оказался в лагере?

Пайк и Катиль переглянулись.

– Вообще-то в лагерях о таком не спрашивают.

– Ох… – Вест опустил взгляд и растер ладони. – Прости. Я не хотел тебя обидеть.

– Никаких обид. – Пайк хмыкнул и почесал бесформенную ноздрю. – Скажем так, я сделал кое-какие ошибки. На том и покончим. У вас, наверное, есть семья, они ждут вас?

Вест сморщился, крепко обхватил себя руками.

– У меня есть сестра. Там, в Адуе. Она… с ней все непросто.

Он решил, что на этом лучше остановиться.

– А у тебя?

– Была жена… Когда меня отправили сюда, она решила остаться там. Раньше я ненавидел ее за это, но знаете что? Не поручусь, что я на ее месте поступил бы по-другому.

Между деревьями появился Ладислав, вытирая руки о край плаща Веста.