Прежде чем мы проиграем (СИ)

— А теперь послушай меня, парень, — вкрадчиво начал Волан-де-Морт, угрожающе жестикулируя волшебной палочкой в руке, медленно подходя к нему, — здесь моё время, и здесь я хозяин. И если я приказал тебе привести девчонку, значит ты её приведёшь!

— Да пошёл ты! Псих, — скривился Том, демонстративно отводя взгляд в сторону окна, тем временем лихорадочно соображая, сколько времени у него займёт свалить отсюда.

Краем глаза он заметил, как из палочки вырвалась ещё одна пламенная вспышка и устремилась к раме окна. Том отступил в сторону и моментально выставил щит, чтобы куски горящих штор не посыпались на него.

— Ещё одно нападение, и я не…

— Ещё одно слово и ты окажешься в темнице, — не зная себя от ярости, прошипел Волан-де-Морт, плавно притягивая палочку к себе. — Девчонку мне!

— Как ты не понимаешь: Поттер не придёт к тебе, даже если ты будешь держать здесь половину их ордена!

Внезапно взгляд Волан-де-Морта прояснился, он ошеломлённо уставился на Тома и только спустя несколько секунд прошептал:

— Эта девчонка вскружила тебе голову! Эта грязнокровка тебе важна!..

Том прикрыл глаза, кое-как сдерживая раздражение.

— …эта несносная дрянь имеет какую-то ценность, и ты, как последний влюблённый дурак, расстелился перед ней на коленях!..

— Заткнись! — взревел Том, распахнув глаза, заблестевшие белоснежным светом. — Заткнись, ублюдок!

Сам того не понимая, он взмахнул палочкой и выпустил огромную молнию, ударившую в дверь, которая мгновенно слетела с петель и вырвалась наружу с глухим стуком.

— И это всё только потому, что ты влюблён! — сквозь грохот воскликнул Волан-де-Морт и громко, гадко засмеялся, поднимая торжественно руки вверх, отчего мантия скользнула по гладкой, бледной коже, обнажая предплечья.

— Заткнись! — громом прозвучал ещё один вскрик Тома, но палочка Волан-де-Морта заглушила его, со скрежетом пуская взрывную волну в сторону волшебника.

Том отшатнулся, скрипнув зубами, и в порыве гнева хлопнул ладонью в руку, держащую палочку, вызывая белоснежный, потрескивающий комок, который моментально стал превращаться в огромный шар, трескающий высоковольтным напряжением. Вся комната осветилась белизной, ужасно режущей глаза: Волан-де-Морт резко отступил к дальней стене, щурясь от яркого света, а затем оба закричали от невыносимого скрипа тока в ушах, который, казалось, готов вот-вот разорвать барабанные перепонки. Том наклонился, прижимая ладони к ушам, ничего не видя в режущем свете глаза, не слыша ничего, кроме шалящего напряжения.

Хотел ли он своей смерти? Хотел ли он, чтобы Волан-де-Морт прекратил творить глупости ценой его жизни?

Он смеялся над ним.

Он совсем не глупый, и он прощупал его слабость, в которой Том не смог признаться себе.

Всё это было выстроено не с целью помочь самому себе — Волан-де-Морту. Всё это было важно лишь потому, что Гермиона стала очень важна.

Заботил ли его Поттер, который открыл его тайны и уже знает способ, как покончить с Волан-де-Мортом? Что Тому стоит найти лично мальчишку и убить своими руками? Что останавливает прямо сейчас же воспользоваться лояльностью Грейнджер и встретиться лицом к лицу с Поттером? Пустить в него убивающее? Отравить незаметно ядом? Связать и бросить в темницу? Привести на блюдечке Волан-де-Морту? Что?!

И кто теперь из них глупец? Он или Волан-де-Морт?

Скрежет тока настолько сильно ревел в ушах, что Том не сразу почувствовал, как пальцы стали мокрыми и липкими. Дрожащие руки опустились, и он слабо приоткрыл глаза, не боясь, что невыносимый свет сделает его слепым, — ему показалось, что больше нечего терять, и если эта магия, вызванная им, убьёт его, то это будет неважным.

Он жаждет вернуться назад, в своё время.

Где нет этого всего.

Липкая кровь, выбежавшая из ушей, тёмным пятном рябила в глазах, а где-то вдалеке раздавался мучительный стон Волан-де-Морта, который эхом напоминал о Гермионе, с такой же болью кричавшей в порыве страсти под его телом прошедшей ночью.

Это всё заставляло думать о Гермионе, которая вызвалась быть с ним, слушать его. Стать им.

Она отдала всю себя, переступила через себя, что с готовностью принял он.

Принял так, что не намерен выпускать даже ценой смерти любого.

И та его часть, что находится в ней, никогда не позволит сломать возникшую связь, не позволит причинить никому из них вред, будет защищать всегда от любого, кто встанет на пути. Даже если это будет он сам — Волан-де-Морт.

Том застонал, растворяясь в щепетильных воспоминаниях, чувствуя необъяснимый вкус магии, которая пытала сладкими муками прикосновений, звуков голоса и томительного шёпота, молящего не отпускать, прижимать к себе так, чтобы распасться на кусочки, разбиться как стекло и впитаться в него всем могуществом и величественностью. Быть одним целым.

И невидимая тень обволакивала за плечи, крепко сжимала, заставляла оступиться и сделать шаг в пропасть, расплавиться, как масло на куске хлеба под раскалённым ножом. И звать Гермиону. Звать ту часть магии, что находится в ней и в унисон отзывается молящим шёпотом.

Ужасная тоска и невозможность находиться одному, как без воздуха.