Прежде чем мы проиграем (СИ)

Тому, наконец, пришёл в голову ответ: он ничего не изменит, он здесь, как маяк, зовущий кого-то исправить прошлое, и именно Гермиона должна это сделать, потому что только у неё есть возможность сохранить его разрушительность и силу, на какой бы дорожке пластинки он не оказался.

Знает ли об этом Долохов, который чёрт знает который раз пытается повлиять на его жизнь и сдвинуть мир?

И Том, кажется, распутал себя: он продолжает плавиться в обволакивающем тепле и лишь раздумывает над тем, как вырваться назад и утащить с собой Гермиону.

Она без войны с ним согласилась стать подобием его. Почему? Что она выяснила для самой себя?

Совсем не похоже на Гермиону, которая даже в безвыходной ситуации всё равно идёт наперекор и поступает, как ей хочется. Она очень строптива, совсем не податливая и, вверяя своим идеалам, никогда не прогибается под чужие. А здесь? Она просто решила стать им, без дуэлей и поединков, без войны с жаждой победить. Она даже ускорила процесс перевоплощения, позволяя жгучему яду его магии, крутящейся внутри неё, сжигать её сущность, менять, разбивать на тысячи осколков, чтобы соединиться с ним в одно целое.

Том открыл глаза, прикоснулся к ушам и опустил взгляд на дрожащие изрезанные стеклом пальцы, на которых появились потёки крови перемешанные с каплями дождя. Тряхнул головой, разбросав капли с волос по сторонам, посмотрел в потолок и приоткрыл мокрые губы, едва ли не зашептав.

Это Гермиона дала ему разрушительность. Это она всё сделала.

И она точно знает, что делает.

========== Глава 18. Ловушка ==========

— Гермиона, ты слышишь меня?

Гермиона оборачивается и смотрит на Джинни и Рона, затем опускает взгляд на Гарри, который сидит на полу гостиной факультета и задумчиво разглядывает тлеющие поленья, нервно сжимая и разжимая волшебную палочку в руках.

— Я слышу, Рон, — тихо отзывается она и снова отворачивается к каминной полке.

Внутри всё жжёт неистовым огнём, словно сейчас она вспыхнет и сгорит на глазах у друзей.

Ладони ужасно трясутся, потому Гермиона суёт их в карман.

Дамблдор мёртв, Гарри разбит и до сих пор не может свыкнуться с мыслью о предательстве профессора Снейпа, Джинни третий день с ошеломлением и подавленностью кружит вокруг Поттера и не может подобрать подбадривающего слова, а Рон погрузился в полное молчание, лишь исподтишка тяжёлым взглядом частенько сверля спину Гермионы, очевидно, не понимая её равнодушия.

Но он не знал, как внутри неё всё испепеляло, прожигало и проедало, словно яд, скользя по натянутым от напряжения и волнения нервам, доходя до самых тончайших волокон, заставляя их дрожать, болеть и ныть.

Вчера прошло прощание с Альбусом Дамблдором.

Джинни долго сидела и обнимала Гарри, который за вчерашний день не проронил ни слова, Рон подражал другу, не зная, что сказать, а Гермиона отстранёно прислонилась к стене в Большом зале, скрестив руки на груди, и погрузилась в свои думы.

Ей не было жаль директора — она знала, что Дамблдор пошёл на смерть сам. Это был его план, его сюжет, и всё пока следовало, как им задумано. Она много размышляла о профессоре Снейпе, поначалу теряясь в догадках, что с ним произошло, но на второй день Гермиона точно поняла, что Северус Снейп в безопасности и ни разу не пострадал. Пострадал только Том.

Волан-де-Морт не поверил ему.

В ту ночь, когда Том отправился в оплот Пожирателей смерти, Гермиона осталась с друзьями и долго выслушивала неразборчивый шёпот друга, который каждый раз твердил о предательстве Снейпа и падении с башни Дамблдора. Она особо не вслушивалась в тихое мычание, а беспокойно пропадала в себе, выискивая ощущения Риддла. Она ужасно нервничала и не могла найти себе места, вышагивая по пустой гостиной, и, наконец, получила первую отдачу: Том колебался, раздражался и закипал, как чайник на огне.

Что с ним? Что ему сказал Волан-де-Морт? О чём они говорят?

Рон впервые тогда нарушил тишину и попросил Гермиону присесть, чтобы не мельтешила перед глазами.

Наполняясь таким же раздражением, Гермиона фыркнула, прошла к камину и облокотилась о стену, бросая на друга вызывающий взгляд, но Рон не обратил внимания и снова переключился на Гарри.

А он всё шептал и шептал, повторял себе под нос, как заклятие, медленно сходил с ума и ужасно раздражал своей несобранностью и отчаянием. Ему не понять, что Снейп на самом деле не предатель и что Дамблдор сам выбрал такой удел, но прожигать время бездействием и наблюдать, как друг размазывает сопли по стенам, было не самым лучшим занятием.

Том накалялся и распускал поток прожигающей лавы, которая вот-вот проникнет в Гермиону и взорвёт её, как вулкан, разъедая кислотой и антрацитовым паром.

Он уже близко. Он уже подступает к кратеру и готов вылиться наружу.

— Хватит! — резко выкрикнула Гермиона, сверкнув зрачками.

Гарри замолчал, а Рон поднял на неё ошеломлённый взгляд.

— Что ты смотришь так на меня? Разве ты не видишь, что он тратит время и нервы?

— Не кричи на меня! Ты не одна в отчаянном положении, чтобы выплёскивать свой псих!