Прежде чем мы проиграем (СИ)

Сейчас единственный шанс уйти без потерь.

Уйти навсегда и не вернуться никогда назад.

Том сжал дрожащей кровавой рукой палочку, с силой оттолкнулся от пола и раскрыл шире глаза, пытаясь уловить хоть какую-то тень в белоснежном свете.

Уже стих голос Волан-де-Морта, где-то в стороне слышались чужие взволнованные голоса. Пошатнувшись, Том подошёл к окну, взмахом палочки выбил его, замечая, как свет тока бледнеет, позволяя лучше видеть, что происходит в комнате, со стоном запрыгнул на подоконник, не замечая, как куски стекла впиваются в ладони, крепко схватившиеся в раму, и прыгнул вниз.

Не давая себе возможности отдышаться, он тут же поднялся с травы, почувствовав её мокрой от обрушевшегося пару минут назад дождя, и мгновенно побежал к выходу с территории поместья.

Уже возле калитки, он услышал, как разносятся по воздуху заклинания, направленные ему в спину.

Один. Два. Три…

Последний шаг, и он ушёл от них, успев преодолеть решётку и исчезнуть, пока не поставили блок.

Почувствовав под руками мокрый асфальт, на который ливнем обрушился дождь, он громко выдохнул, не сдержался и припал лицом к земле.

Один. Два. Три…

В такт неслышным шагам тени за спиной он дышал, вдыхал воду, вдыхал магию, беснующую во всём теле, и она заставляла его подняться на ноги.

Том медленно выпрямился, поднял глаза к чёрному небу и заметил сверкающую огромными ветвями молнию, озарившую на несколько мгновений темноту, после которой почти сразу же послышался раскатившийся по всей округе гром.

Поднявшись с земли под грохот неба, он направился во двор, не видя ничего перед собой. Как во сне, он прошёл к нужному дому, поднялся по небольшой лестнице, снял защитные чары и навалился на дверь, входя внутрь помещения.

Захлопнув дверь, Том невольно прижался к косяку и медленно спустился вниз, не понимая, что чувствует и что с ним происходит.

Всё вокруг было в оттенках серого, невзрачного и неважного, лишь в ушах стучал звук сердца, неравномерно и громко бьющегося о стенки.

Единственная мысль, которая пришла ему в голову: магия слишком разрушительна.

Она была ядом. Она была наркотиком. Она уже давно вызвала зависимость, одержимость, которая каждый раз заставляла желать большего.

Он пристрастился к этому волшебству и теперь не сможет и дня прожить без него. Его подсадили на этот обволакивающий, притягивающий и ужасно манящий эффект. Он жаждет всегда находиться в таком состоянии, чувствовать волшебство, его объятия, ощущать тысячи запахов и вкусов, вдыхать трепет и жажду, видеть всё в тысячах оттенков цветов, ощущать прикосновения чего-то невидимого и бросаться в мягкую пропасть, в которой, как в жерле вулкана, плавится всё.

С улыбчивых губ сорвался стон. Том обнял себя за плечи и прикрыл глаза, целенаправленно позволяя себе захлебнуться и утонуть в спектре невыразимых ощущений.

Он настолько силён и могущественен, что никто не может противостоять ему. Он настолько прекрасен в своём гневе и очарователен в порывах злости, что вся его магия невероятно разрушительна, смертоносна и красива.

И он ни за что с этим не расстанется.

Это его суть. Это его смысл жизни.

И пока его часть волшебства находится в Гермионе, он здесь, он не может никуда исчезнуть, и он будет вечно парить в потоках волшебства, наделённых разрушительной силой, способной навредить кому угодно, даже самому себе.

Он запутался.

Он не понимал, почему поступает именно так, как сейчас, хотя преследует противоположные цели. Он хочет себе лучшей жизни, хочет изменить Волан-де-Морта, но выступает против него, чувствуя отвращение к тому, кем он стал. Он хочет быть ни от чего не зависимым и не одержимым, но сам бросается в потоки манящей энергии, что влечёт своей величественностью и могуществом. Он хочет быть свободным от всего, жить по своим правилам, но со странным удовольствием углубляется в чужие интриги и дела, вступает в игры по чужим законам и планам.

Ему должно быть всё равно на всех! Но ему не всё равно.

Он один пытается всё изменить, но знает, что ничего изменить не сможет.

Это запись на пластинке, которая крутится постоянно, из прошлого в будущее, и снова перезапись одного и того же. Он снова записывает себя на дорожке своей жизни, пытаясь сбить иголку и включить другую дорожку, но не может — его замотало. Он зациклился. Он не сдвинется с места.

И Дамблдор прав: Том ничего не изменит, не сдвинет ни здесь, ни там. Нужен кто-то, кто возьмёт иголку и передвинет на другой круг, зацикленность оборвётся, и его жизнь прозвучит другим звуком.

И не будет такого Волан-де-Морта, не будет избранного мальчишки, не будет Гермионы, не будет магии, пленяющей всю его сущность.

Но мысль о потере всего того, что даёт ему это необычайное волшебство, заставляет смеяться над собой, ведь такая сила — это то, к чему он шёл всю свою жизнь. Быть разрушительным и невероятно сильным.

И кажется, единственный шанс остаться таким же — забрать с собой Гермиону, изменить её запись на пластинке, сменить временной период её жизни.