Прежде чем мы проиграем (СИ)

Наступил настоящий день, которому должна была радоваться Гермиона, глядя на пол и с облегчением замечая, что никакого дурацкого шарика нет. Но это утро не принесло никакого ожидаемого счастья, иначе Том почувствовал бы его в себе. Вместо этого он ощущал, как другой клубочек в чужом сердце сдавливает поверхность до боли и крика, не в силах его подавить. Её тошнило так же, как и его, но, в отличие от него, она не могла сдержаться. Том чуть ли не видел, как Гермиона мечется из угла в угол в своей голове, бросаясь к ненависти и возвращаясь к любви, и готов был делать то же самое. Магия трепетала, чуть ли не заставляя карабкаться на стену, и, казалось, невозможно было ухватиться за соломинку своей выдержки, которой по существу даже рядом не было. Том готов был сжать стену, если бы она была хоть немного эластичной. Внутренний рык хотел слететь с губ так же, как крик Гермионы, уже прозвучавший в ванной комнате её спальни.

Это было невозможным. Нереальным. Неправильным.

На что он себя обрёк, когда вкладывал свою магию в Гермиону? Как от этого избавиться?

Цепляясь за невидимую ниточку, ведущую к самообладанию, Том тянул её на себя, пытаясь заглушить все свои чувства. Он сопротивлялся себе, Гермионе, магии. Выдержка скрипела, не находя возможности подавить такую смесь чувств, к тому же удвоенную, но Том тянул её, как одеяло, пытаясь закрыть свой рассудок от всего. Минуты тянулись ужасно долго, как шоколадная нуга, и, наконец, Том смог задавить плачущий в душе внутренний комочек и зарыть его в землю. Он стал контролировать чувства, вытесняя страсть и ненависть, впуская только холодность и сдержанность. И в этот момент он молил, чтобы Гермиона схватилась за его ниточку и так же притянула к себе самообладание.

Оттолкнувшись от стены, Том вернулся к кровати, оделся и подошёл к столу. Его взгляд упал на вчерашнюю газету, на главной странице которой был изображён полыхающий пожар на одном из незнакомых ему переулков Лондона. От опасного здания бежали люди, неслышно крича и теряя свои вещи, а в последнем кадре из горящего дома вышел высокий человек в наглухо застёгнутой чёрной мантии и стального цвета маске, скрывавшей лицо.

Том нахмурился, одной рукой беря в руки газету, а другой — доставая из пачки сигарету.

Пожиратели смерти — организация, созданная лордом Волан-де-Мортом с целью… С какой целью? Когда создана?

Гермиона переманила к себе самообладание и перестала гонять себя по углам, восстанавливая порядок и душевное равновесие у обоих окончательно. Это было ужасное утро с ворохом проблем в форме вопрос-ответ. Только ответов практически не было, либо слишком недостоверные и вводящие в заблуждение. Это приводило в раздражение, но Том прекрасно понимал, что впадать в такие эмоции крайне не желательно. Время от времени он стискивал зубы, медленно листая страницы газеты, и сильнее, чем следовало, сдавливал губами фильтр. Когда сигарета была докурена, Том небрежно закрыл «Ежедневный пророк», выдохнул последние клубы дыма и взял пальто. Накинув его на себя, он стремительно вышел из комнаты и направился к кабинету, где разговаривал поздно вечером с Волан-де-Мортом. Ему нужны были ответы, и тот их должен дать.

Вдалеке замелькал чей-то тёмный силуэт, становясь более разборчивым с каждым шагом. Это был тот самый мужчина, что провожал его вчера до комнаты — Люциус Малфой. Сегодня его волосы были собраны в хвост — кажется, волшебник давно был на ногах и чем-то озадачивался, судя по выражению лица.

Том остановился возле кабинета Волан-де-Морта и только хотел дёрнуть ручку двери, как Малфой остановил его:

— Его здесь нет.

Тот поднял свой взгляд и внимательно стал рассматривать осунувшееся лицо, на котором даже не сверкали живым блеском глаза.

— Мне приказано встретить Вас и проводить в столовую. Завтрак уже готов.

Том приподнял в лёгком изумлении бровь и едва удержался от усмешки. Мерлин, они были хуже псов, приносящих газету каждое утро своему хозяину!

— Вот как? — намеренно не скрывая удивления, отозвался он, отпуская дверную ручку и выпрямляясь перед мужчиной. — Тогда проводите, как сказано.

Малфой с лёгким недовольством поджал губы, опустил оценивающий взгляд вниз на начищенные до блеска туфли Тома, затем поднял обратно к лицу и произнёс:

— Идёмте.

Том уверенно последовал за Малфоем, пристально наблюдая за выгнувшейся спиной и слегка вздёрнутым подбородком аристократа. Судя по его виду, он не занимал должного места во всей этой организации, как велит ему статус. Во всяком случае, с его отцом — Абраксасом Малфоем — они неплохо ладили, и наверняка он был бы жутко разочарован, увидев сына в таком неудовлетворительном положении, как носиться с каким-то незнакомцем.

Они молча прошли несколько поворотов и спустились вниз, прошли вестибюль и завернули ещё за один угол, где и находился вход в столовую.

— Вы можете повесить одежду здесь, — небрежно обратился к нему Малфой, не глядя.

— Благодарю Вас, мистер Малфой, — намеренно приторнее, чем следовало бы, отозвался Том и подарил свою вежливую улыбку, когда тот обернулся.