Прежде чем мы проиграем (СИ)

Ранее снисходительный взгляд исчез, Люциус резко отвернулся и прошагал к столу, за которым сидело несколько волшебников. Том последовал за ним, разглядывая присутствующих.

— Доброе утро, господа, — учтиво произнёс он, оглядывая двух мужчин, затем повернулся к единственной женщине и чуть поклонился, — мадам.

Дождавшись от всех кивка, Том сел на свободный стул, и исподлобья заметил, что никто на него не смотрит. Все вели себя так, словно ничего необычного здесь не происходит. Трое волшебников уже принялись за завтрак, в то время как Люциус и Том только взяли столовые приборы.

— Сегодня погода не лучше, чем вчера, — завела женщина светскую беседу.

— В такую погоду даже хозяин собаку не выкинет, — усмехнулся незнакомый Тому волшебник, — а Люциусу ужас, как повезло.

— Рудольфус, — холодно произнесла женщина.

— Радуйся, что тебя обнаружили, иначе ты бы пошёл вместо меня, — раздражённо отозвался Малфой, взглянув на Рудольфуса.

— Наоборот, если бы не это, то с удовольствием заменил бы тебя, — оскалился тот. — Нам и без тебя хватает проколов, Малфой.

Том с любопытством поднял глаза на Люциуса, который тут же почувствовал на себе взгляд, повернулся к нему и хотел уже что-то ответить, но его перебил другой мужчина:

— Я бы не советовал вам снова перепираться…

— Иначе кто-то прямо сейчас уйдёт домой, — подхватила слова женщина таким тоном, словно рассказывала о своей любимой книге, а не прогоняла.

— Нарцисса, — мягко заговорил волшебник, откладывая от себя приборы, и принялся поправлять белые манжеты на руках, — ты прекрасно знаешь, что ему нужно здесь быть.

Том покосился на аккуратные движения пальцев, поднеся к своим губам чашку чая.

— Если ему нужно быть здесь, то не значит, что можно вести неуместные разговоры за столом, — отозвалась спокойно Нарцисса и внезапно улыбнулась. — Как тебе джем, Антонин?

— Немного приторный, а в целом неплох, — немного небрежно отозвался Долохов.

Все замолчали, продолжая завтракать. Том украдкой поглядывал на собравшихся и, закончив с трапезой, положил приборы на стол. Антонин уловил этот жест и последовал такому же примеру.

— Мне нужно кое-что тебе отдать, — произнёс он, взглянув в глаза Тому.

Тот не выражающим ничего взглядом коротко посмотрел на всех и повернулся к Антонину.

— Конечно.

Оба встали, прошли к вешалке, сняли с неё одежду и оделись. Оказавшись в коридоре, Антонин задержал свой взгляд дольше, чем обычно, и произнёс:

— Нарцисса Малфой — жена Люциуса Малфоя — в девичестве Блэк. Сестра Беллатрисы Лестрейндж, хозяйка этого поместья. Про Рудольфуса я уже говорил.

— Это тоже его наказ? — спросил Том, поравнявшись с волшебником.

Антонин слабо улыбнулся и отвёл взгляд.

— Нет, просто я сомневаюсь, что Тёмный лорд подробно расскажет тебе о каждом из них.

— Тогда меня больше интересует, что это за люди, а не их родственные связи, — прямо отозвался Том.

— Полагаю, ты уже много газет прочитал, прежде чем заявиться сюда? — усмехнулся Антонин.

— И ни одна из них не ответила мне на вопрос: какого чёрта эти люди такое творят?

— Приказ.

— Приказ? Хотелось бы знать смысл этого приказа.

Неожиданно Антонин остановился, взяв грубо за локоть Тома и быстро оглядевшись по сторонам, прошептал ему в лицо:

— Послушай, здесь не то время, чтобы оспаривать хоть чьё-то мнение. Особенно его.

Том распрямился и тихо с вызовом отозвался:

— Тогда тем более не понимаю, зачем ты мне пытаешься рассказать про каждого.

Несколько секунд их взгляды были скрещены, затем Антонин отпустил руку Тома и последовал дальше по коридору. Тот сощурил глаза и направился за ним.

Было странным, что Антонин выказывал своё расположение к нему. Да, когда-то очень давно Долохов прекрасно находил общий язык с Волан-де-Мортом, но те времена прошли, и наступил новый мир, в котором его приятели умерли или изменились. Том отчётливо помнил молодого Антонина. Буквально вчера в его прошлом 1947 году он заходил к нему с бутылкой водки, которую выхватил у русского торговца в одной из лавочек, что стояли по переулку, где Том и его приятели остановились. Антонин предложил распить её, но Том уверенно отказался.

— Завтра пройдёт публичное выступление, а вечером мы её откроем, чтобы отметить, — слабо улыбнулся он в ответ.

— Тогда я возьму ещё одну к завтрашнему вечеру, — отозвался Долохов.

— Не стоит, многие будут на задании. Если теория с мистером Руквудом подтвердится, то половину людей я отправлю за ним, — качнул головой Том и принялся читать газету.

Они должны были праздновать удачную операцию, но вместо этого Том оказался здесь и смотрел уже на взрослого Долохова, который единственный остался каким-то подобием того времени, в котором он жил. Его привычка открывать всем свои белые манжеты под чёрным плащом или мантией сохранилась с ним до сих пор. Он так же время от времени поправлял не менее белоснежный воротник, словно акцентируя на нём внимание. И он так же любил носить перчатки, даже когда на улице стояла тёплая погода. Но что в душе изменилось у этого волшебника? Как он живёт или выживает, находясь рядом с такими людьми и другим Волан-де-Мортом?