Прежде чем мы стали чужими

– У меня есть приятель, который работает в Нэшнл Джиогрэфик. Каждый год он берет с собой на выездные съемки одного студента. Тебе надо подать заявку, но я думаю, что у тебя очень хороший шанс. Необходимая техника у тебя точно есть.

Я был ошарашен и самим этим предложением, но еще больше тем, какую кристальную ясность внезапно обрела моя жизненная цель. Я всегда считал Нэшнл Джиогрэфик какой-то несбыточной мечтой, одной из тех, про которые отвлеченно думаешь с детства, типа стать профессиональным бейсболистом или президентом США. Для меня возможность путешествовать по миру и делать снимки была бы вершиной успеха, и я просто не мог поверить, что этот шанс взял и упал мне в руки, даже в виде стажировки.

– Конечно, я очень заинтересован.

Я вообще не задумывался, чем собираюсь заниматься после окончания колледжа, но теперь все обрело четкий фокус.

Я напечатал еще одну фотографию и на перемене сбегал подсунуть ее Грейс под дверь. На обратном пути я увидел, что она переходит улицу за квартал впереди. Я закричал, но она меня не услышала. Когда я пробежал разделяющий нас квартал, я увидел, как она быстро заходит в какое-то медицинское учреждение. Я не стал дожидаться, пока загорится зеленый свет, и кинулся через улицу, улучив просвет между потоком машин. Вбежав в здание, я обыскал все этажи и на пятом обнаружил ее стоящей возле столика с кофе и пончиками, уже в больничном халате. Она наливала сливки в стаканчик с кофе. Когда я подошел к ней, она, остолбенев, уставилась на меня:

– А ты что тут делаешь?

– Нет, это ты что тут делаешь?

– Ну, строго говоря, медицинская история каждого человека – его личное дело. – Она подняла вверх руку с пончиком. – Хочешь дырку от пончика?

– Не заговаривай мне зубы. Грейс, ты больна? – Мне самому стало нехорошо при этой мысли.

– Нет, я не больна. Я подписалась на медицинское исследование. Ты тоже хочешь?

– То есть ты согласилась, чтобы тебя использовали в качестве морской свинки за кофе с пончиками?

– Мне платят восемьдесят баксов в день. Это до фига.

– Грейс, ты спятила? Что это за исследование?

– Я должна буду принимать одно лекарство, а потом его отменят и будут изучать, появится ли у меня реакция на отмену.

– Что? Нет, – сказал я, тряся головой, не в состоянии в это поверить. Я взял ее за плечи и повернул в сторону занавески: – Иди переодевайся. Ты не будешь этого делать.

Мой взгляд упал в приоткрывшийся запах халата у нее на спине. Она была такой умилительной с этим своим бельишком в мелкий цветочек. Я затянул разрез поплотнее и завязал тесемки туго-натуго, так, что полы халата перехлестнулись.

Она обернулась и посмотрела на меня снизу вверх своими огромными зелеными глазищами, полными слез.

– Мэтт, я не могу. Я должна это сделать. Я должна забрать виолончель обратно.

– Откуда забрать?

– Я ее заложила, чтобы заплатить остаток за обучение.

– Погоди, а что с твоим студенческим займом и финансовой помощью?

– Я отдала часть маме, потому что моя сестренка сломала зуб, а у них нет денег. – Слезы потекли у нее по щекам. Я потянулся вытереть их, но она отстранилась.

– Грейс, этого нельзя делать, я тебе не позволю. Клянусь тебе, мы что-нибудь придумаем.

Мысль о Грейс, продающей виолончель, казалась мне безумием, ведь она занималась музыкой. Мне трудно было даже осознать уровень ее отчаяния.

– Ты не понимаешь.

– Ну так объясни мне.

Она скрестила руки на груди.

– Я помогаю своим родителям. У них там ужасная ситуация, хуже, чем было при мне, и я посылаю им что могу из моего студенческого займа. У меня почти кончились деньги на семестр, а тут позвонила мама и сказала, что их вот-вот выселят из дома. У них были деньги на аренду, но тут сестра сломала зуб, который надо было чинить, а кредит им не дали, и пришлось заплатить чем было. Я не могла вынести мысли, что моя сестренка будет ходить в школу, мучаясь от боли, со сломанным передним зубом.

Я был потрясен, но это не значило, что Грейс должна подвергаться каким-то небезопасным медицинским экспериментам.

– Это не твоя проблема.

– Это моя семья. Я прочла про это исследование, и поняла, что могу заработать нужное за неделю. Они платят за каждый день. Я быстро все соберу, выкуплю виолончель, и все будет в порядке. Но я должна это сделать, Мэтт. Нет тут ничего страшного.

– Это очень страшно, Грейс. Ты же не знаешь, как на тебя подействует это лекарство.

– Ты все равно не понял.

– Я пытаюсь. У меня есть какие-то деньги. Я выкуплю твою виолончель.

– Я не могу тебе этого позволить. Тебе самому нужно на пленку и фотобумагу.

– Не волнуйся, у меня есть запас. – Я понимал, что Грейс страшно неприятно позволить мне выручить ее. Она была очень независимой. – Иди переодевайся. Со мной все будет нормально.

Она скрылась и зашуршала за занавеской. Скоро она появилась оттуда, неуверенно улыбаясь.

– Ты небось думаешь, я ненормальная.

– Мне нравится твой психоз, – я обхватил ее за плечи. – Но я никому не позволю делать из тебя подопытную крысу.