Прежде чем мы стали чужими

Я видела, как Татьяна, сидевшая впереди меня, затряслась всем телом от беззвучного смеха.

Порнсайк тоже осклабился:

– Да ладно. Правда?

Я вздохнула:

– Я куплю новый смычок на той неделе. – Вообще-то я не могла позволить себе такую роскошь, но он был прав – нейлоновые смычки на самом деле дерьмо.

– Договорились. Итак, давайте начнем урок с «Канона» Пахельбеля.

Татьяна громко фыркнула. Нас всех от него уже тошнило. Кажется, все учителя музыки сговорились готовить из нас участников струнного квартета, лабающего на свадьбах. «Канон» Пахельбеля, «Музыка на воде» Генделя и «Свадебный марш» Мендельсона были настолько глубоко вбиты нам в головы и в руки, что я буквально начала считать, что они отражаются на моей способности играть что-то другое.

Порнсайк вышел вперед и начал обратный отсчет с трех. Я толкнула ногой стул Тати и прошептала: «Давай по-ирландски». Мы начали играть в традиционной манере, а затем стали понемногу набирать темп, так что все остальные безнадежно от нас отстали. Многие вообще бросили играть и просто смотрели, как мы с Тати превратили классику в ирландскую джигу. Те, кто мог оценить музыкальную шутку, отложили инструменты и начали хлопать в такт, а некоторые даже попытались подыгрывать. В конце мы сорвали краткие аплодисменты, но Порнсайк со сложенными на груди руками вышел вперед и застыл как статуя.

– Ну что же, круто. Может быть, вы вдвоем сможете выступать на улицах. Видит бог, в Нью-Йорке так не хватает уличных музыкантов.

Я ничего не ответила, потому что я и так ходила по тонкому льду, но Татьяна начала:

– Профессор Порн… сайк… – Я зажала рот рукой, чтобы не прыснуть в голос, но Тати с каменным лицом продолжала: – Мы просто немного запутались…

Он несколько секунд кряду покивал, как неваляшка.

– Хорошо. Я все равно сегодня не в настроении. Все свободны. Позанимайтесь самостоятельно в парке, подышите свежим воздухом. Мы вернемся к этому в следующий раз.

Я потянулась за чехлом, открыла его и успела порадоваться свободе пару секунд, но вдруг почувствовала, что Порнсайк снова навис надо мной:

– Кроме тебя, Грейс. Пожалуйста, задержись.

Я застыла на стуле, прилипнув взглядом к его бежевым кроссовкам. Где-то внутри у меня заныло нехорошее чувство – интересно, он дождется, пока все уйдут, прежде чем начнет приставать ко мне со своими предложениями.

Скрестив ноги и обхватив себя руками за плечи, я сидела на холодном железном стуле и ждала, пока вокруг собирались уходить все остальные. Тати обернулась и безучастно посмотрела на меня. Собирая свои рыжие кудряшки в хвостик, она спросила шепотом:

– Чего он от тебя хочет?

– Понятия не имею, – пожала я плечами.

– Хотите с Мэттом куда-нибудь закатиться сегодня? Брендон хотел пойти выпить.

– Почему ты всегда считаешь, что я буду с Мэттом? Мы с ним не пара.

Она закатила глаза:

– Знаю, знаю. Вы не пара. Но я считаю, что ты будешь с Мэттом, потому что вы везде ходите вместе.

– Вообще-то мне надо заниматься. Я никуда не пойду. А Мэтт может делать что хочет.

Казалось, все вокруг считали нас с Мэттом парой. Мне надо было подавать документы на следующую ступень обучения. Это было логичным шагом моей карьеры. Но когда дело доходило до Мэтта, я теряла всякую силу воли. Мне хотелось проводить с ним каждую секунду, а из-за этого страдали мои оценки. Я понимала, что из-за этих глупостей могу лишиться всех ведущих партий.

– Может, вы с Мэттом наконец потрахаетесь и всем будет проще?

В этот момент к нам подошел Порнсайк.

– Татьяна, я должен заметить – просто счастье и прямо чудо, что твоя грубость не отражается на твоем мастерстве.

Порнсайк всегда нес что-то такое про мастерство. Татьяна была фантастически талантливым музыкантом, но как только она откладывала скрипку в сторону, ничего классического в ней не оставалось. Она вся, до кончиков башмаков, была грубоватой девушкой из Джерси.

– Спасибо, проф, я сочту это за комплимент. Пока, Грейс. – Она подхватила свой скрипичный чехол. Выходя из зала, она крикнула через плечо: – Приходите с Мэттом вечерком, как потрахаетесь.

Порнсайк смотрел на меня в упор безо всякого выражения.

– Пойдем пройдемся?

Я решила, что лучше быть на публике.

– Конечно. – Я поднялась и пошла за ним к выходу. Он шел довольно быстро, и я скоро сбилась с дыхания, таща на себе виолончель и стараясь успевать за ним.

– Куда мы идем?

– Увидишь. Уже недалеко. – Мы прошли четыре квартала и подошли к небольшому кирпичному зданию на углу. Это оказался магазин музыкальных инструментов. У него не было вывески, но я видела инструменты сквозь стеклянную дверь.

– Это магазин Орвина. Он лучший мастер по смычкам в мире.

Я втянула воздух сквозь сжатые зубы.

– Профессор…

– Пожалуйста, зови меня Дэн.

– Дэн… У меня нет денег на новый смычок. Я думала, я просто перетяну тот, что есть.

Он понимающе кивнул.

– Грейс, обычно я не делаю ничего подобного для своих студентов, но для тебя я хочу это сделать.

– Что вы имеете в виду?

– Я собираюсь купить тебе смычок, потому что ты очень талантлива. Я люблю твою игру, и у тебя прекрасный инструмент. – Он поглядел на мой чехол. – Тебе нужен такой же прекрасный смычок.