Прежде чем мы стали чужими

Я выбежал на улицу и тут же вернулся вместе с бомжом, которого звали Гэри Бьюзи. Мне пришлось заплатить ему десятку.

Церемония заняла примерно минуту. Кажется, я сказал: «Да», то же самое сделала Грейс, и мы поцеловались.

Гэри Бьюзи прокашлялся у нас за спиной. «Эй вы, двое, найдите себе комнату». Мы обняли его в благодарность, но потом нам пришлось искать туалет и отмывать от себя его кошмарный запах. Почему-то от него разило салями. Когда я вышел, Грейс ждала меня в холле. Я протянул ей руку:

– Миссис Шор, позвольте пригласить вас на этот танец?

– Да, о мой супруг, я почту это за честь.

Мы, как два идиота, протанцевали несколько минут и вывалились на улицу, хохоча. Когда мы доехали на метро до Ист-Виллидж, я провез Грейс на закорках несколько кварталов до Стариковского приюта, где мы оба вырубились, поедая чипсы в холле.

Меня разбудила Дарья. Она трясла меня за плечо:

– Мэтт? Что вы оба тут делаете?

Я взглянул на нее и зажмурился. Голова раскалывалась, а маленькая настольная лампочка в дальнем конце холла светила, как кинопрожектор, разрывая мозг.

– О, черт, – проговорил я, держась одной рукой за голову, а второй – за живот. У меня был самый зверский бодун из бодунов.

Я обернулся и увидел Грейс, лежащую в отключке возле меня на продавленном диване.

– Грейс, – я потряс ее, и она застонала, а потом захныкала и заскулила, будто раненое животное.

Дарья помогла нам подняться, и мы побрели в свои комнаты. Помню, что перед тем, как отключиться снова, я до утра возносил хвалы мстительным божествам на фарфоровом алтаре.

Позже я добрел до комнаты Грейс, которую обнаружил незапертой.

– Ты как? – спросил я, заходя внутрь.

– Ничего, заходи, – отозвалась она. Она лежала на полу, прижавшись лицом к потрепанному ковру. Ее лицо было настолько бледным, что приобрело зеленоватый оттенок.

Покачнувшись, я нырнул вперед и ухватился за край письменного стола.

– Ты в самом деле ничего?

– Оххххх, – простонала она, держась за голову. Потом направила на меня указательный палец и произнесла: –Эллиот, позвони домой.

Я слабо хихикнул, прижал ладонь ко лбу и наклонил голову вниз.

– Черт, не смеши меня, у меня голова раскалывается. – Перейдя комнату, я уселся на край кровати и свесил голову между колен. – Ну и нажрались же мы вчера.

– Мы, черт возьми, поженились, Мэтт. – Грейс широко и выразительно раскрыла глаза. Они были покрыты красными прожилками.

– Знаю. – Хотя на самом деле до того момента я не был на сто процентов уверен в этом.

Я увидел в зеркале напротив свое отражение. Волосы торчали во все стороны, а на белой майке появилось пятно неизвестного происхождения.

– Черт. Побери, – сказала Грейс.

– Что?

– Что мы теперь будем делать? Оно что, действительно все взаправду?

Я показал ей палец, на котором было кольцо, сделанное из обертки из-под жвачки, и поднял вверх свой с точно таким же. – Видишь?

– Погоди. И ты произнес все положенные «бла-бла», когда надевал его на меня? – спросила она. Я виновато улыбнулся и кивнул. – Боже мой, Мэтт. Не могу поверить, что ты сделал это на спор. Что, что с тобой не так?

– Постой, постой! Откуда ты знаешь?

– Тати зашла ко мне утром. Валялась тут от хохота по полу, чуть не описалась, пока меня выворачивало наизнанку в ванной. Она сказала, что нарочно тебя развела, и не могла поверить, что ты поведешься. Такие вот новости с утра, большое спасибо.

– Вот стерва, – прошептал я. – Она еще должна мне праздничную ночь.

– Ты сукин сын.

– Погоди секунду. Ты тоже там была, рядом со мной, Гэри Бьюзи свидетель, и ты сказала: «Да». Я не заставлял тебя это делать.

Она села, обхватив голову руками.

– Я была не в себе, Мэтт.

– Грейс, погоди, успокойся. Иди приляг сюда.

– Нет. Ни за что. Надо придумать, как аннулировать это дело. Сегодня же.

– Мы можем аннулировать это завтра. Давай примем душ и поспим, ладно? – Она сидела молча, потирая голову. – О, и еще такая мысль… Может, нам и не надо ничего аннулировать?

Она потрясенно взглянула на меня:

– Что? Ты что, совсем мозги пропил?

Ее тон был как нож в сердце. Она не хотела даже обдумать эту мысль. Пусть это был не самый идеальный способ пожениться, но она вела себя так, будто сама идея выйти за меня замуж вызывала в ней отвращение.

– Грейс, ты хотела меня всего, а потом вот так, да? Можно подумать, выйти за меня замуж – это худшее, что могло с тобой случиться. Почему же ты тогда не едешь в Европу с Порнсайком? Какая тебе разница? Мы так молоды, мы должны делать все, что хотим. Разве не ты всегда это говорила?

– А знаешь что? Я должна делать все, что хочу. Тати права. Может, я и в самом деле отказываюсь от отличной возможности только для того, чтобы торчать тут и ждать тебя. Может быть, я в конце концов поеду с Порнсайком.

Как только она это произнесла, мы оба напряглись. Я ждал, что она повернется ко мне, извинится и возьмет свои слова обратно. Но она отвернулась. Она даже не смотрела на меня.

– Оставь меня в покое. Я видеть тебя не могу.

В ярости я поднялся.