Прежде чем он согрешит

«Я был с родителями, – ответил Марш. – С вечера не выходил из дома и допоздна сидел в интернете в поисках работы. Я отослал несколько писем и заполнит пару анкет. Одну заполнил почти в полночь, по-моему. Вы можете проверить мой компьютер, чтобы убедиться».

Макензи кивнула, не желая говорить, что, скорее всего, кто-то уже проверял содержимое его ноутбука.

«Спасибо, – сказала она. – Думаю, пока на этом всё, Крис».

Она поднялась с места, чтобы уйти, но он тут же её остановил: «Агент Уайт, можно задать вам вопрос?»

«Конечно».

Крис тщательно подбирал каждое слово. Задавая вопрос, он избегал её взгляда и смотрел на руки, которые сжал вместе и положил на колени:

«Я хочу спросить о том, что он делал со мной, я имею в виду секс и насилие. Думаете, я был единственным? Может, есть и другие жертвы? Даже думать не хочу о том, что они чувствуют. Вы меня понимаете? Были моменты, когда я думал о самоубийстве».

«Вудалл был человеком в возрасте и имел большой приход, а также угрожал и насиловал мальчика из страха, что их гомосексуальная связь станет известна людям, – думала Макензи. – А ведь он чертовски прав. Невероятно, чтобы Крис был его первой жертвой».

«Я не знаю, – сказала она, – но мы займёмся этим вопросом».

Когда Макензи вышла из комнаты для допросов, в памяти вдруг всплыла одна из фраз, которая была вскользь брошена Крисом. Фраза была малозначимой, её часто говорят ради красного словца. Макензи стояла за дверью, и вдруг эта фраза показалась ей очень важной. Она вспомнила, как спросила Криса о том, не посещал ли он службы в церквях Благословенного Сердца или пресвитерианской церкви Краеугольного Камня.

«Нет, – ответил он, а потом добавил. – Для моих родителей это принципиально. Им нравится, что это внеконфессиональная церковь. Моя мама воспитывалась в католической семье и всю жизнь об этом жалеет».

Должна существовать связь между всеми тремя жертвами. Эта связь просто обязана быть. Она слышала о бывших католиках или тех, кто переходил из баптистской церкви в лютеранскую и так далее. Ещё она знала, что у бывшего пресвитерианца посещение католической службы может вызвать культурный шок.

«Но так бывает, я уверена, – думала Макензи. – У нас уйдёт вечность на поиск человека, который бы ходил и в Живое Слово, и в Благословенное Сердце, и в Краеугольный Камень, но найти того, кто работал в них, будет не так сложно; и этот человек может знать о том, как в церквях ведутся дела».

Макензи знала, каков будет её следующий шаг. Пусть утро казалось ей бесконечным, она продолжила работать. Она попрощалась с Ярдли и заторопилась к машине, чтобы нанести ещё один визит Эрику Кроузу.

ГЛАВА 12

Само собой разумеется, жена Эрика Кроуза была не рада снова видеть Макензи. В конце концов, когда Макензи была в её доме в последний раз, мистер Кроуз был доведён до истерики. Она даже ничего не сказала, когда увидела Макензи на пороге дома. Она просто ушла, одарив Макензи хмурым взглядом и оставив дверь открытой. Не получив приглашения войти, Макензи осталась стоять на крыльце.

Через несколько мгновений к двери подошёл Эрик. Сейчас он выглядел лучше, чем утром: несмотря на многочасовые рыдания, он выглядел более собранным.

«Агент Уайт», – сказал он, выходя на крыльцо и закрывая за собой дверь. Видимо, на этот раз Макензи не стоило рассчитывать на приглашение.

«Простите, что снова вас беспокою, но после разговора с Крисом Маршем у меня возник один вопрос, и я надеюсь, что вы сможете меня сориентировать».

«Постараюсь, – ответил он. – Кстати, как дела у Криса?»

Макензи решила не сообщать ему о том, что тот попытался на неё напасть вследствие некоего психического расстройства, вызванного психологическим стрессом из-за событий последних месяцев его жизни. Макензи предпочла полуправду. «Он в порядке, – сказала она. – Ему сейчас нелегко, но он постарался помочь нам по мере возможности. Мне пришла в голову мысль о том, что я смогу найти твёрдую зацепку, если найду связь между самими церквями и священниками. Я надеялась, что как бывший старейшина Живого Слова, вы сможете мне в этом помочь».